Черная ведьма в академии драконов
Шрифт:
Гард тут же, поджав губы, возразил, что некоторые полуэльфы на руках кое-кого носят как раз в сторону лазарета. На что я невозмутимо уточнила: так не донес же. И вообще, девушек вначале нужно спрашивать, что им самим нужно и куда их можно таскать.
– И чего же именно ты хочешь? – сквозь зубы поинтересовался дракон.
– Три тарелки супа! – я была сама честность.
– Хор-р-рошо, – ответил Гард и ушел, видимо, решив, что я над ним издеваюсь.
Но каково же было мое удивление, когда спустя некоторое время в дверь опять постучали. И опять это был дракон. Не говоря ни слова, он прошел к столу и водрузил на него чан. Здоровенный, дымящийся, до краёв наполненный супом. Да этого хватило бы, чтобы накормить дюжину голодных каменотесов.
– Вдруг ты захочешь чуть больше. Поэтому, чтобы наверняка… – проговорил он, протягивая мне ложку.
Ведьма впечатлилась. Ведьма ухаживание оценила. затем Гард достал еще одну ложку и заявил, что он, конечно, хотел совершить красивый жест и все такое… Но после тренировки он сам тоже голоден. В итоге ели добычу дракона вместе. Так нас и застали сестрички Винсон: склонившихся над чаном и орудующих ложками.
Я предложила им примкнуть к нашему скромному ужину, даже свою ложку облизала и протянула. Но они отказались. Сразу видно, никакого воспитания и умения поддержать светскую беседу… все отчего? Оттого, что не имели они дела с драконьими метами.
Гард спросил, приду ли я на тренировку завтра, и попытался вернуть себе свой чан. На что я заявила, что ещё не наелась. Дракон хмыкнул и отбыл.
Признаться, на суп я смотреть уже не могла. Но позволить унести Гарду обратно столь ценную посудину, как чан, и подавно.
Вечер по причине моей сытости вышел вполне спокойным. Я даже о чем-то почти мило беседовала с соседками и ждала ночи. А когда оная настала, я сочла, что самое время стать истиной светлой. Почти небесной богиней, да пребудет со мной Темный бог!
Сначала спустилась в прачечную. В полночь никого из адептов не обуревала тяга к чистоте, и помещение было пустым. То, что нужно. Если б знала тетка, что ее фирменное зелье готовится в таких условиях, в гробу бы перевернулась. Но, к счастью, тетя Морриган пока была жива. А про приспособленный под ведьминский котел чан из-под супа я ей в жизнь ни скажу. В смерть, впрочем, тоже. Есть тайны, которые и после упокоения должны оставаться таковыми. Например, мой позор, потому что котел для ведьмы – это одна из величайших ценностей. тут… В кадемии светлой магии, среди ароматов отдушки сирени и ванили, которые шибали в нос, практически в кастрюле готовить зелье мужского бессилия…
Да, это и был знаменитый теткин эликсир. Хотя многие клиенты мужского пола считали, что старая черная ведьма знаменита на всю округу тем, что способна любого мужчину наделить силой. Потому активно покупали у Морриган вытяжку бычьего корня, не подозревая, что это зачастую всего лишь разбавленный гномий самогон, в который добавлен молотый жгучий перец.
Тетя у меня была умной ведьмой, прекрасно понимавшей, что даже светлым магам честным путем капиталец трудно сколотить, а уж ведьмам и подавно. Потому она нашла простое и гениальное решение: просто ликвидировать действие своего же эликсира.
Морриган долго выводила состав, чтобы ни вкус, ни цвет, ни запах не выдавали того, что еда или питье с сюрпризом. уж подмешать свое фирменное зелье куда угодно – на то тетя была мастерица.
А потом к ней же шли ее «жертвы»: те, кто хотел женщин активно любить, но в последнее время мог с ними только сидеть и дружить. И вот сейчас я варила в чане из-под супа то самое зелье бессилия.
Когда все было готово, я разлила варево по бутылочкам и прибрала за собой. Умылась и, достав белую простыню, завернулась в нее, как в хламиду. Печать на ткани, свидетельствующую о том, что белье – собственность академии, тщательно спрятала. Шарфик на голове по моему замыслу должен был изображать покрывало богини.
Дальше в ход пошли магическое свечение, заклинание левитации и исконная ведьминская наглость. Ведь ни один светлый не решится на такое богохульство. Я бы тоже десять раз подумала, прежде чем своего Темного бога изображать. А вот чужого… Ну что она мне сделает?
Богиня плодородия (из всего светлого пантеона я была на нее больше всего похожа) поплыла по коридору женского общежития, вылетела в окно второго этажа и по воздуху направилась прямиком к окнам мужского.
То, что заклинание жрало прорву энергии, и в любой момент могли сработать сигналки, я прекрасно осознавала. Как и то, что в появление богини в собственной спальне Молот может поверить, если оно будет именно таким: ночью, по воздуху, а не на метле…
Когда я поравнялась с его окном, увидела то, что в принципе и ожидала: парень весело проводил время. Причем не один. Щелкнула пальцами, отпирая щеколду. Створки медленно начали открываться.
Я висела напротив, молитвенно скрестив руки на груди, облитая светом луны, сияющая. Воплощение укоризны и кротости одновременно. И при этом матерясь про себя: ну когда же эти двое обратят на меня внимание? Деликатно кашлять, увы, противоречило образу.
Наконец, то ли Молот начал подмерзать, то ли его пассию стало смущать то, что ее стоны громко перебивает филин… В общем, к окну мой «клиент» подошел. И застыл с открытым ртом.
Я ничего не говорила, лишь смотрела. Пристально.
– Ик! – выдал Малкольм.
Я с материнской нежностью во взоре произнесла единственное:
– Зачем?
– Что зачем? – отмер Молот.
– Зачем все это… Пустое. Мне, как богине торис, безрадостно смотреть… Как ее любимец тратит свою жизнь на суету, вместо своего предназначения… – я развела руки в стороны.
Зря. Почувствовала, что еще немного, и вместо целомудренной богини будет обнаженная ведьма. А поддергивать простыню, одеяние божественное, было как-то не с руки.
Потому решила ускорить события и поплыла навстречу объекту.
Молот, опешив, попятился. Рыжая, до этого лежавшая в постели нагишом, тоже при появлении божественной решила приодеться и потянула на себя край одеяла.
Заплыв в комнату и так же не касаясь пола, я подлетела к столу, глянула на бокалы вина, фрукты… Невзначай провела над ними рукой и толкнула краткую прочувствованную речь, смысл которой был: если ты не возьмешься за ум, боги сделают так, что на тебе твой род и прервется…