Черная ведьма в академии драконов
Шрифт:
Я увидела, как у Йолы из носа потекла кровь.
– Гард, я или ты? – Хейм кивнул в сторону дракона.
– Я не смогу, – мотнул головой пепельный, – но прикрыть – прикрою.
– Хорошо, – бросил Икстли, снимая с пальцев перстни. И протянул их Уриллу: – подержи, жаль будет, если они пропадут.
– Смотри, перьев не опали, – бросила Йола.
К чему это она, ведь вроде как оба не унаследовали дара отца-феникса и были чистокровными магами? Хейм оттолкнулся ногами от земли и подпрыгнул. А через миг над нами простер свои крылья огненный феникс. Пока небольшой, с сову, но я поняла: это Икстли просто сдерживается.
– азмыкай щиты! – командовал дракон.
Едва наш заслон с Вронгом разошелся, как внутрь сферы хлынул нестерпимый жар. Тут же, из рук Гарда полилась сила. Простейший вал. Зато какой мощи. Вот только одна маленькая неприятность: он был темный. Наичернейшей, как – бездна его подери! – у Рашгарда.
Но удивляться было некогда. Феникс, возмущенно заклекотав, под прикрытием атакующего вала вылетел в пекло. А нам осталось ждать во все сжимающемся круге. Когда же мы и вовсе оказались прижатыми спина к спине, и в пяди от моего лица полыхало пламя, зазвучали трубы. Пламя схлынуло на миг раньше. Значит, Икстли все же успел, но чего он так долго?
Когда огонь окончательно улегся, мы увидели брюнета. Он лежал на песке нагой, обожженный, но сжимал в руке кристалл.
Йола первой подбежала к брату.
– Даже не рассчитывай, проныра, мою лабораторию не получишь. И гримуар прадеда тоже. Я еще собираюсь пожить… – съехидничал брюнет, глядя в перепуганное лицо сестры.
– Испытание огня не прошла команда Северной кадемии – между тем возвестил глашатай.
Судя по тому, что болельщики северных гудели, на этот раз обошлось без трупов. Ну, или без явных мертвецов. Я повернула голову, чтобы увидеть обгоревших северян. Но тут один из проигравших пошатнулся и упал. Замертво. А его душа, едва отлетевшая от тела, не успела шагнуть за грань. Ее поймал Рашгард и втянул в себя.
Трибуны ахнули. Похоже, до многих только сейчас дошло, что пожиратели душ – это не фигура речи. И они вправе сожрать дух умершего. Таким, как Рашгард, не может отказать даже сам темный владыка. Законная добыча пожирателя – те, кто шагнул за грань. И слава Мраку, что только умершие, а не живые. Исключение – жертва, что приносилась раз в год Первородной Тьме.
Но помимо души ашгард захватил еще кое-что: нерастраченный резерв умершего северянина.
Нашу команду больше интересовал обгорелый феникс. Не хватало еще, чтобы и его сожрал этот темный, воспользовавшись тем, что здесь, на арене, он может это сделать.
– Ты как? Может, попросить удаления игрока? – Урилл тоже склонился над Икстли.
– Не дождешься, язва. Хочешь всю славу себе заграбастать? Нет, не выйдет.
Гард без слов стянул с себя рубашку и кинул брюнету. Тот, вставший не без помощи сестры, поймал ее и благодарно кивнул.
Зато девичья часть зрительниц были дракону отнюдь не благодарны. Хотя, как по мне, Хейм в рубашке, обернутой вокруг бедер, смотрелся более уместно, чем Хейм абсолютно нагой.
вот судя по тому, как активно сейчас беседовали темный владыка и император – у правителей шло выяснение отношений: кто сжульничал больше. Одни выставили на игры не мага, а считай саму смерть в человеческом обличии. А вторые и вовсе – черного чародея. В общем, поступили совсем не по – светлому, а в лучших традициях темных.
Но владыки могли сейчас хоть скипетрами друг другу по темечкам настучать – ничего бы не изменилось. Правило арены. До окончания турнира вмешиваться в ход игры нельзя.
Третьим было испытание, оказавшееся для нас и темных совместным. Мы просто провалились в море, когда вокруг вместо воздуха вдруг оказалась вода.
Причем, в отличие от двух предыдущих этапов, мы и тёмные могли видеть друг друга. Впрочем, не только друг друга, но и… здоровенные щупальца спрута. Оный, к слову, не будь дурак, ухватил сразу самых крупных – у нас решил умыкнуть Вариша, у соперников – ашгарда.
Пожиратель душ поступил в исконно чернокнижной манере: проклял одним взглядом так, что серая гниль поползла по щупальцу, расцветая узорами не хуже инея на стекле в морозную ночь. А вот Харишу пришлось тяжелее. Здоровяку, чтобы сплести заклинание, нужно было открыть рот и произнести слова чар. А сделать это сейчас было слегка проблематично.
Но, как оказалось, в воде можно не только проклинать, но и отлично прогрызать себе путь к свободе. Причем последнее – не фигурально. Вариш, лишенный возможности говорить, впился зубами и руками в эластичное щупальце и буквально начал выдирать куски спрутятины.
Тварь, не ожидавшая такой наглости, забила щупальцами сильнее. Переняв передовой опыт подводной магии, я решила, что если проклясть, как Рашгард, не могу, то благословить спрута – вполне. И я пожелала, чтобы бедная подводная тварь воздала своим обидчикам темным по заслугам.
Спрут и воздал сполна, схватив команду темных и потянув ко дну. Вот только отчего-то я забыла, что и я родом из темных земель. Щупальце обвило мою ногу.
Воздух в груди заканчивался, перед глазами уже плыли кровавые круги, когда я почувствовала, что кто-то буквально выдирает мне руки. А вместе с ними и меня из хватки спрута. ард. Дракон упрямо пытался спасти одну глупую темную ведьму. Хотя сам сейчас имел больше шансов погибнуть, чем выжить. И тут в воде словно вспыхнули две звезды. Вернее – сердца стихии. Я увидела, что одно из них – прямо перед Гардом. Протяни дракон руку – и схватит.
Но ящер упрямо тянул меня. Я закричала, хотя в воде это бессмысленно. Стайка пузырьков тут же устремилась вверх, а дракон мотнул головой, словно отвечая на мой неудавшийся крик свое извечное «нет».
Вдруг между мной и им возник ещё один кристалл – не яркий, но истинный. Я запоздало вспомнила, что испытание воды еще именуют испытанием истинных ценностей. Когда между ложными целями нужно выбрать одну настоящую.
Наши с Градом руки коснулись кристалла одновременно. Вода тут же схлынула, выбросив нас на песок арены. Но и темные держали в руках свой кристалл.
А это означало только одно. Грядет последнее испытание. Ибо победитель может быть только один.
Были земля и ее бездна, огонь, сжигающий надежды и вода, отделяющая ложное и настоящее. Выходит, сейчас заговорит самая коварная из тихий – воздух.
еальность вновь начала меняться. Мы оказались в горах. На склоне вершины, аккурат на той высоте, на которой так любят пастись облака. И тут я не увидела, скорее почувствовала опасность. А в следующий миг меня дернуло в сторону.
Ровно в то место, где я только что стояла, вонзилось ледяное копье. А потом обрушился град таких же.