Чернее черного. Весы Фемиды
Шрифт:
– Ничуть.
– Фокс, вы не пройдете со мной?
Дорогой Аллейн сжато рассказал Фоксу о показаниях миссис Кокбурн-Монфор и о пистолетном выстреле, если это был пистолетный выстрел, повлекшем за собой кульминационную сцену в парке.
– Да, задачка не из простых, – угрюмо резюмировал Фокс.
В шатре они обнаружили двух полицейских в форме, дактилоскописта и фотографа – сержантов Бейли и Томпсона, – а с ними сэра Джеймса Куртиса, которого в прессе никогда не упоминали без уважительного примечания «прославленный патологоанатом». Сэр Джеймс уже закончил внешний осмотр тела. Копье, жуткое
– Неплохо вы тут повеселились, Рори, – сказал сэр Джеймс.
– Копье прошло через сердце?
– Полагаю, да, а потом глубоко ушло в землю. Иначе бы не было такого окоченения. Похоже, после первого удара убийца еще приналег на копье, буквально пришпилив беднягу, как жука.
– Ужасно.
– Весьма.
– Закончили? – спросил Аллейн у выпрямившегося Томпсона. – Все сняли? Под всеми углами? Полный комплект?
– Да, сэр.
– Бейли, что насчет отпечатков?
Бейли, полицейский, главной чертой которого было редкостное упрямство, доложил, что он исследовал копье и обнаружил присутствие на древке всего одного набора отпечатков, да и те оказались смазаны. Он добавил, что камера может, конечно, выявить что-то невидимое глазу, однако у него нет на это особых надежд. Был измерен угол, под которым копье вошло в тело. Удар, сказал сэр Джеймс, нанесли сверху вниз.
– Что указывает на рослого мужчину, – прибавил он.
– Или на мужчину среднего роста, вставшего на стул, – предположил Аллейн.
– Да, возможно.
– Ладно, – распорядился Аллейн, – давайте вытащим эту штуку.
– Ну-ну, поработайте, – отозвался сэр Джеймс. Поработать действительно пришлось, причем работа оказалась не из приятных. В конце концов они прижали тело к земле и выдрали копье рывком, сопровождавшимся тошнотворными звуками и обильным истечением крови.
– Переверните его, – сказал Аллейн.
Глаза покойного были открыты, челюсть отвисла, обратив лицо посла в гротескную маску изумления. Входная рана была больше выходной. Коротко подстриженная трава намокла.
– Жуть, – коротко сказал Аллейн.
– Полагаю, мы можем забрать его с собой? – осведомился сэр Джеймс. – Я бы сразу провел вскрытие.
– Вот тут я не уверен. Мы ведь на земле Нгомбваны. Против машины из морга, пока она стоит вне посольства, им возразить нечего, однако не думаю, чтобы мы могли что-либо сделать с телом без их разрешения.
– О господи!
– У них могут иметься разного рода табу, обычаи, все что угодно.
– Ну что ж, – вздохнул далеко не обрадованный сэр Джеймс, – в таком случае я откланиваюсь. Если понадоблюсь, дайте знать.
– Ситуация щекотлива настолько, что мы тут ходим, будто стадо дрожащих Агагов. А вот и Фред Гибсон.
Последний явился с сообщением, что президент распорядился перенести тело в бальную залу.
– Зачем? – удивился Аллейн.
– На эту их ассамблею или как ее там. Затем тело поднимут наверх. Президент хочет отправить его самолетом в Нгомбвану.
– Всего доброго, – сказал сэр Джеймс и покинул шатер.
Суперинтендант кивнул одному из констеблей, тот привел людей с носилками и покрывалом. И полномочный
Аллейн повернулся к констеблям:
– В шатре все должно сохраниться как есть. Один из вас остается на страже. – Затем к Фоксу: – Ну что, дружище, усвоили картину? Мы все находились здесь, дюжина людей, включая – только не удивляйтесь – и моего брата.
– Да неужели, мистер Аллейн? Какое совпадение.
– Если вы не против, Братец Лис, мы пока не будем прибегать к этому слову. Со дня моей увеселительной поездки в Нгомбвану я то и дело слышу его, такое постоянство начинает меня утомлять.
– Виноват, больше не повторится.
– Ничего, не страшно. Продолжим. Мы все находились здесь, расположившись клином, вершину которого изображал президент. Вот его кресло, а в этом, рядом с ним, сидела Трой. По другую сторону президента – посол. Копьеносец, в настоящее время пребывающий под присмотром в мужской гардеробной, застыл прямо за креслом своего господина. За нашими спинами располагались на козлах столы с напитками, а чуть ближе к нам вот этот опрокинутый стул, назначение которого мне непонятно. Задним входом в шатер пользовались слуги. Их было двое, тот, что покрупнее, – из посольской челяди, другой – румяный коренастый малый в ливрее «Костара». Оба были на виду, когда погас свет.
– И стало быть, – подытожил любивший раскладывать все по полочкам Фокс, – как только появился пресловутый Карбо, его осветил прожектор – его и экран за его спиной. И из глубины шатра, оттуда, где стоял этот умелец с копьем, всякий, кто оказался бы между ним и экраном, выглядел бы как зритель, запоздавший к началу фильма.
– Верно.
– А когда после выстрела вы не позволили президенту встать, посол-то как раз встал, ну и получил, если можно так выразиться, по шапке.
– Если можно так выразиться.
– Далее, – в обычной своей основательной манере продолжал Фокс. – Да. Выстрел. Стреляли, как уверяет упомянутая вами дама, из окна женской уборной. Оружия, насколько я понял, так и не нашли?
– Дайте срок.
– И подтвердить рассказ этой дамы о громадном черном негодяе, который пинал ее ногами, некому?
– Нет.
– Но негодяя-то хоть поймали?
– Исчез, подобно призракам без плоти.
– Именно так. И мы, следовательно, должны предположить, что, после того как он выстрелил и промахнулся, его соучастник – копьеносец или кто-то еще – доделал работу за него?
– Возможно, именно этого от нас и ждут. На мой взгляд, все это дурно пахнет. Не стану утверждать, что запах возносится до небес, однако он, безусловно, присутствует.
– Но тогда что же?..
– Меня не спрашивайте, Братец Лис. И все-таки намеренно или нет, но выстрел отвлек на себя всеобщее внимание.
– И когда зажегся свет?..
– Когда зажегся свет, президент сидел в своем кресле, в которое я его запихнул, а Трой сидела в своем. Как и другие две дамы. Тело лежало в трех футах слева от президента. Гости метались по всему шатру. Мой старший брат дрожащим голосом призывал их не паниковать. Копьеносец стоял на коленях, держась за шею. Стул был опрокинут. Слуги испарились.