Черненко
Шрифт:
Черненко предложил свой проект для всенародного обсуждения. Он верил, что советское общество поддержит его идею. Но этим его задумкам, увы, не суждено было осуществиться.
После его скорого ухода из жизни в стране все стало быстро меняться, да и самого СССР вскоре не стало. К чему привели горбачевские и ельцинские реформы и «перестройки», в том числе и в сфере образования, теперь хорошо всем известно. Было разрушено, а в некоторых регионах и полностью уничтожено профессионально-техническое образование. В стройной системе среднего и высшего образования воцарились абсурд и неразбериха, которые на многие годы отбросили страну назад, перечеркнули все достижения в области народного
Трудно поверить, что на развалинах когда-то добротной системы среднего и высшего образования нынешние руководители России могут создать что-то путное. Все то, что осталось нам в наследство от советской власти и еще уцелело, продолжают ломать через колено, подражая самым примитивным западным стереотипам, пытаясь примерить на Россию Болонскую систему. Полным ходом продолжается «роботизация» учащихся, из учебного процесса выхолащивается гуманизация, игнорируется принцип политехничности, который всегда лежал в основе отечественной системы образования. Полноценное высшее образование после его разделения на две ступени — бакалавриат и магистрат в ближайшие годы для молодых людей из семей даже со средними доходами будет попросту недоступным.
Едва ли Черненко мог предположить, что когда-нибудь настанет такое время, что в стране, словно в период разрухи после Гражданской войны, миллионы детей будут беспризорными и безнадзорными, а два миллиона подростков — безграмотными. Увы, такое положение вещей сложилось в современной России. Трудно представить себе подобное в прежние времена, когда политику государства отличала особая забота о детях.
Черненко относился к тем людям, которые не только понимали значение полноценного воспитания подрастающего поколения для будущего страны, но и делали все для того, чтобы вслед за лозунгами следовали конкретные дела. На мой взгляд, один яркий пример характеризует искренность отношения Константина Устиновича к проблемам детства. А то, что это так, я смог убедиться, когда проникся заботами известного писателя и общественного деятеля Альберта Лиханова. Он обратился ко мне с просьбой оказать содействие в решении вопросов качественного улучшения деятельности детских домов и школ-интернатов, а также воссоздания детского фонда имени Ленина. Такой фонд существовал ранее, и был он создан в 1924 году на съезде Советов, посвященном памяти пролетарского вождя. Главной его целью стала борьба с беспризорностью, но в 1938 году фонд закрыли в связи с полной победой советской власти.
Тогда беспризорность удалось искоренить (казалось бы, навсегда), но спустя годы проблема обернулась другой стороной — в тяжелом состоянии оказались детские дома страны, которые остро нуждались в государственной и общественной поддержке. Лиханов рассказал мне, что до избрания Черненко генеральным секретарем он не раз обращался в ЦК, но внятного ответа на поднятый вопрос так и не получил. После того как я доложил суть проблемы Константину Устиновичу и представил ему все документы о бедственном положении детдомовских детей, дело сдвинулось с мертвой точки и получило «зеленый свет». Буквально в течение суток Черненко нашел время, чтобы ознакомиться со всеми материалами. Вопрос был вынесен на Политбюро, а Гейдару Алиеву, который в то время был членом Политбюро и первым заместителем председателя Совета министров СССР, было дано поручение подготовить соответствующее решение правительства. Кстати, записка, которую подготовил Лиханов для Черненко, была очень обстоятельна — достаточно сказать, что в ней было 45 пунктов.
В январе 1985 года было принято Постановление ЦК КПСС и Совета министров СССР «О мерах по улучшению
Произошедшие сдвиги ускорили работу по воссозданию детского фонда имени Ленина, который возобновил свою работу в октябре 1987 года. В 1991 году он был преобразован в Российский детский фонд. К сожалению, в смутные девяностые годы, с приходом в страну рыночных отношений, всё изменилось и от ряда проектов, которые осуществлялись на основе благотворительности, пришлось отказаться. У бедных не было денег, чтобы помочь чужим детям, а богатых подобные проблемы не волновали.
Говоря о серьезных сдвигах в работе по ряду направлений, во избежание недоразумений еще раз хочу заметить: все попытки обнаружить у Черненко какие-то целостные программы будут тщетными. Глубоко убежден, что трудно будет их обнаружить и у его предшественника — Андропова. Причина проста: у обоих этих лидеров было просто слишком мало времени, чтобы их продумать и разработать. К тому же они прекрасно понимали, чем может обернуться спешка, к чему может привести дешевый популизм, желание прослыть «новатором». Думается, Горбачев за несколько лет своего правления нам это хорошо продемонстрировал.
И все же основные контуры стройной программы в действиях Черненко, как и Андропова, уже прослеживались. Другого и быть не могло — ведь нельзя было похоронить идеи обновления общества, которые созрели еще в недрах брежневского периода, ожиданием которых жили люди. Возьму на себя смелость сказать, что в периоды работы генсеками Андропова и Черненко многие перестроечные процессы пошли свободнее, стали проникать во все сферы жизни. Поэтому было бы справедливо рассматривать время этих лидеров как годы переходного периода, годы постепенного освобождения от целого ряда стереотипов застоя, годы, открывшие путь к широкому наступлению перемен.
Для примера можно обратиться к пакету документов ЦК и Совмина, которые были приняты за это короткое время правления Андропова и Черненко, хотя я хорошо понимаю, что принятый документ — это аргумент еще не совсем убедительный. Ведь любая, даже самая лучшая директива руководства — это очень часто только благое намерение и до конкретного дела еще далеко. И тем не менее даже беглое перечисление важнейших документов партии и правительства этого периода только по вопросам внутренней политики подтверждает явный поворот руководства страны в сторону укрепления экономики страны, упорядочения дисциплины, решения многих наболевших социальных проблем.
Среди них можно выделить два «андроповских» постановления ЦК КПСС и Совета министров СССР — от 14 июля 1983 года и 2 февраля 1984 года, — определивших рад конкретных дополнительных мер по расширению прав и хозяйственной самостоятельности производственных предприятий и объединений промышленности бытового обслуживания населения, положившие начало глубокому и интересному экономическому эксперименту. В специальном Постановлении ЦК КПСС, Совета министров СССР и ВЦСПС, принятом 28 июля 1983 года, было намечено усилить работу по укреплению социалистической дисциплины труда. В Постановлении ЦК КПСС от 10 ноября 1983 года «О дальнейшем развитии и повышении эффективности бригадной формы организации и стимулирования в промышленности» содержится целая программа совершенствования форм и методов хозяйствования.