Черника на снегу
Шрифт:
– Ты хотела меня видеть… – услышала она и удивленно посмотрела на стену, словно на ней выступила испарина в форме Вениамина.
Ну да, она хотела его видеть, но только он-то как мог об этом узнать? Телепатия?
– Я все знаю, – произнес он таинственную фразу, и мгновенно между ними восстановилась та интимная доверительность, какая существовала вплоть до того момента, когда он объявил ей о своем уходе.
Что он знает? Что он может знать? Что она по-прежнему любит его и до этого момента делала все, чтобы его забыть? Что ей не хватило Гарашина для того, чтобы отвлечься от мыслей о Вениамине, и, чтобы по горло
– Что ты знаешь? – прошептала она, глотая слезы.
– Знаю, что ты скучаешь…
И вдруг ее осенило. Пусть Вениамин ушел от нее, предал ее, бросил, но его голос… голос выдавал его и говорил о том, что он еще не забыл ее, что он продолжает ее любить, что, возможно, он разочаровался в своей жене и теперь хочет вернуться к ней, к Алекс, нет, к Саше! Вот уж с кем ей никогда не хотелось играть и быть Алекс, так это с Вениамином. С ним она всегда вела себя естественно, она буквально растворялась в нем, и для него она всегда была Сашей, Сашенькой… Алекс появилась, когда Саша почувствовала себя полным ничтожеством, когда комплекс неполноценности развился у нее настолько, что она потерялась совсем. Алекс буквально вытащила ее за волосы из этого крепко пахнущего серой болотца уныния и безразличия.
– Вениамин… У меня к тебе есть одно дело… Очень важное… – проговорила она и прошептала в трубку, оглядываясь: – И интимное…
Она вдруг представила себе, что это Вениамин помогает ей избавиться от Гарашина. Странное дело, но даже после того, как он с ней поступил, она все равно продолжала доверять ему – она хотела верить ему, вновь желала ему довериться. Хотела поручить ему убийство мужа. И тогда он наверняка бросит ее мать и вернется к Саше. Тем более что он, человек, ценящий роскошь и знающий, как распорядиться деньгами, чтобы получить от них максимум удовольствия, никогда не откажется вскарабкаться на новый, более высокий, но мягкий и комфортный, выложенный пачками банкнотов уровень жизни.
Его звонок – разве это не знак ей, к кому следует обратиться за помощью?
Мысли ее взбивали мозги в пену. Предложить ли ему, до смешного алчному, сразу же деньги за убийство или же терпеливо выслушать его требования? У нее почему-то было такое чувство, что он согласится. Она чувствовала это, и от предвкушения огромных перемен в жизни просто опьянела…
– Заинтриговала, – отозвался мягким голосом Вениамин. – Хорошо, я готов тебя выслушать. Где и когда?
«Боже, ему не терпится меня увидеть!»
Возбужденная, она вдруг переменила свой безумный план в отношении Вениамина и решила всю самую черную работу взять на себя. В сущности, что сложного в том, чтобы отравить человека? Она сделает это сама, немедленно, и встретится с Вениамином уже свободная, сладко овдовевшая, переполненная любовью и самыми приятными планами! А Ванечке она все объяснит… А чтобы он не проболтался, она поделится с ним, даст денег на лечение его вечно больной жены. Они расстанутся, довольные друг другом.
Гарашин умрет уже сегодня вечером. Она сделает для этого все возможное. Вениамин, его звонок – это толчок к действию, это знак! Значит, завтра утром Вениамин сможет к ней прийти, не рискуя быть пойманным ее мужем.
– Веня, завтра утром, у меня. – Она страшно нервничала и не смогла это скрыть.
– Хорошо.
Дрожащей рукой она положила телефон на стол и, стискивая пальцами
Она вошла в его кабинет на цыпочках, будто бы он мог там находиться. Но нет, его не было и не могло быть, он еще рано утром выехал из дома и направился на работу. И все равно! Он каким-то невероятным образом присутствовал в кабинете: здесь пахло его одеколоном, им самим.
Она открыла ящик его письменного стола – и неожиданно, сразу же, в первую же секунду, увидела то, что хотела увидеть. Конечно, она поняла это не мгновенно, а лишь полистав документ. Это была копия договора купли-продажи квартиры на имя некой Евгении Максимовой, но от имени Гарашина, нотариально заверенная – все как положено.
Он что же, купил кому-то квартиру? Какой-то Евгении? Сука ты, Гарашин, с легкостью подумала она. Сука и есть. Кто-то сверху, видимо, позаботился о том, чтобы именно в этот момент она обнаружила в ящике стола убийственный (в прямом смысле этого слова) компромат на мужа. Руки сами зачесались, сразу захотелось распечатать упаковку крысиного яда. Розовые гранулы с ароматом малины. Кто-то, опять же там, наверху, позаботился о том, чтобы яд так душисто пах!
Но самое большое потрясение, которое она испытала несколькими минутами позже, привело ее к мысли, что все, что она задумала, – единственно верное решение в создавшейся ситуации. Машинально обыскивая карманы одежды Гарашина, она, к своему величайшему удивлению, обнаружила там новую баночку черничного джема! Это был его любимый черничный джем, французский – St.Dalfour Freres, без сахара, узкая с черной крышечкой баночка – ровно 284 грамма. Она знала, что его секретарша ленилась искать для него именно этот джем, покупала любой черничный, что попадался ей на глаза, поэтому Гарашин, очень любивший себя и свои привычки, часто покупал его себе сам. Как и чай, который он тоже любил, и кофе.
Джем, 284 грамма, так и просился стать наполненным этими нежными малиновыми гранулами (предварительно растертыми, разумеется). До 300 граммов.
Алекс взялась за дело: растерла в ступке яд, выложила джем из баночки в миску, размешала его с розовым порошком и снова положила в банку. Аккуратно разровняла ложкой, после чего салфеткой вытерла края банки и плотно закупорила ее.
В это самое время в дверь позвонили. Саша чуть не рухнула на пол – ноги от страха совсем ослабли. Кто бы это мог быть? В любом случае это не Гарашин, а потому она не впустит посетителя в кухню. Это невозможно, поскольку весь стол усыпан розовыми гранулами и комочками грязных салфеток, выпачканных черничным джемом. Но и не открывать тоже нельзя. Уже завтра, когда выяснится, что Гарашин мертв, что его отравили, милиция будет опрашивать всех подряд, и вдруг выяснится, что вдова (пока еще не вдова) не открывала, хотя все знали, что она дома…
«Боже, какая же я стала мнительная!»
Саша подошла к двери, суетливая, нервная, заглянула в глазок и сразу успокоилась. Соседка, Аллочка. Чудесная женщина! Правда, иногда она отнимает у Саши время. Нигде не работает, часто приглашает к себе Сашу на чашку кофе. Хотя что же в этом плохого? Саша и сама нередко звонит в ее дверь, когда ей хочется с кем-то просто поболтать, убить время, угостить куском пирога или кекса.
Просто сейчас не самое подходящее время для чаепития. Или для кофе. Уф…