Чернильная кровь
Шрифт:
«Ну скажи же что-нибудь, Сажерук!»
Куница спрыгнула с его плеча и исчезла за курятником.
— Я попросил ее этого не делать. — Как хрипло звучит его голос. — Я подумал, что лучше скажу тебе об этом сам.
«Но отец у тебя трус, — добавил он про себя, — боится собственной дочери».
Как гневно она на него посмотрела. Совсем как раньше. Только теперь она слишком взрослая, чтобы ударить его кулачком.
— Я видела того юношу, — сказала она. — Он был на празднике, а сегодня жонглировал огнем для Якопо. Он это делает точно, как ты.
Сажерук обнаружил, что за спиной у Роксаны стоит Фарид.
— Откуда у тебя такой конь? — спросил он.
— Мне его дала Виоланта за то, что я по ночам беру ее с собой к комедиантам.
— Ты водишь ее к комедиантам? — Голос Роксаны звучал озабоченно.
— А почему бы и нет? Ей там очень нравится. И Черный Принц нам разрешил. — Брианна не поднимала глаз на мать.
Фарид подошел к Сажеруку.
— Что ей здесь надо? — шепотом спросил он. — Это служанка Уродины.
— А еще это моя дочь, — ответил Сажерук.
Фарид ошарашенно уставился на Брианну, но она не обратила на него ни малейшего внимания. Она приехала сюда ради отца.
— Десять лет! — Это звучало как обвинение. — Тебя не было десять лет, а теперь ты просто взял и вернулся? Все говорили, что ты умер! Что Змееглав сгноил тебя в своих застенках! Что поджигатели отвели тебя к нему за то, что ты не хотел выдавать им все свои секреты.
— Я их выдал, — сказал Сажерук без всякого выражения. — Почти все.
«И они ими воспользовались, чтобы устраивать пожары в другом мире, — добавил он про себя. — В другом мире, где не было двери, через которую я мог бы вернуться домой».
— Я видела тебя во сне! — Брианна заговорила так громко, что ее конь испуганно запрядал ушами. — Мне снилось, что латники привязали тебя к столбу и подожгли. Мне это снилось почти каждую ночь! До сегодняшнего дня! Десять лет я боялась ложиться спать — и вот ты здесь, живой и здоровый, как будто ничего не случилось! Где ты был?
Сажерук взглянул на Роксану и увидел в ее глазах тот же вопрос.
— Я не мог вернуться, — сказал он. — Не мог. Я пытался. Поверь мне.
Не те слова. Будь они сто раз правдой, звучали они как ложь. Он всегда это знал. Слова ни к чему не годны. Да, порой они звучат замечательно, но в самый нужный момент бросают тебя в беде. Нужных слов никогда не подберешь, да и где их искать? Ведь сердце немо, как рыба, как бы ни трудился язык, пытаясь наделить его речью.
Брианна повернулась к нему спиной и зарылась лицом в гриву своего коня, а солдат так и стоял у колодца, притворяясь пустым местом.
«Да, я бы сейчас тоже не прочь стать пустым местом», — подумал Сажерук.
— Это правда! Он не мог вернуться! — Фарид выступил вперед, словно желая его защитить. — Оттуда не было сюда пути! Сажерук говорит чистую правду! Он был совсем в другом мире — таком же настоящем, как этот. Миров очень много, они все разные, и все записаны в книгах!
Брианна повернулась к нему.
— Я что, похожа на маленькую девочку, которая верит в сказки? — с презрением спросила она. — Раньше, когда отец, бывало, исчезал так надолго, что мама вставала по утрам с красными заплаканными глазами, другие комедианты тоже рассказывали мне про него разные истории. Что он говорит с феями, что он сейчас у великанов, что он ищет на дне моря такой огонь, который не может
Тот молча повиновался. Йехан уставился на меч, висевший у солдата на поясе.
— Оставайся обедать! — сказала Роксана.
Но Брианна лишь молча покачала головой и вскочила в седло. Солдат подмигнул Йехану, не спускавшему глаз с меча. И они поскакали прочь на своих конях, казавшихся слишком большими для узкой каменистой тропы, ведшей ко двору Роксаны.
Роксана увела Йехана в дом, а Сажерук так и стоял у курятника, пока всадники не скрылись за холмами.
Когда Фарид наконец нарушил молчание, голос у него дрожал и срывался от возмущения:
— Ты ведь правда не мог вернуться!
Сажерук пожал плечами, по-прежнему глядя вслед дочери.
— Мне иногда самому кажется, что все это был сон, — пробормотал он.
За их спинами раздалось тревожное кудахтанье.
— Черт, да где ж этот Пролаза? — Сажерук распахнул дверь курятника.
Белая курица метнулась мимо него на двор, а еще одна лежала в соломе с окровавленными перьями. Возле нее сидела куница.
— Пролаза! — зашипел Сажерук. — Проклятая тварь, говорил же я тебе: не смей трогать кур!
Куница подняла голову.
К окровавленной мордочке прилипли перья. Зверек распрямился, поднял пушистый хвост, подошел к Сажеруку и стал тереться о его ноги, как кошка.
— Нет, ты только погляди! — прошептал Сажерук. — Привет, Гвин.
Его смерть вернулась.
29
НОВЫЕ ХОЗЯЕВА
10
Перевод Ю. Тынянова.
Жирный Герцог умер на следующий день после того, как Мегги приходила с Фенолио в замок. Он скончался на рассвете, а три дня спустя Омбру заняли латники. Мегги была с Минервой на рынке, когда они въехали в город. После смерти свекра Виоланта велела выставить двойную стражу у городских ворот, но латников было столько, что стражники пропустили их в город без малейшего сопротивления. Во главе их ехал Свистун со своим серебряным носом, похожим на клюв, блестевшим так, словно он его специально отполировал для такого случая. Узкие улочки гудели от цоканья подков, а на рынке внезапно стало тихо. Выкрики торговцев, голоса женщин, теснившихся у лотков, — все смолкло в мгновение ока, когда Свистун придержал коня, неодобрительно глядя на толпу.