Чернильно-Черное Сердце

Роулинг Джоан Кэтлин

— О, вы знали об этом? — Ормонд был рад это слышать. — Да, я сделал предложение за два дня до этого… до того, как это случилось. Мы собирались купить ей кольцо в те выходные.

— Очень печально, — сказал Страйк, выдержав небольшую паузу, прежде чем сказать: — Вернемся к досье: Блэй позвонил Эди и обвинил ее в том, что она — Аноми, так?

— Верно, — сказал Ормонд, выражение его лица стало жестким.

— Эди обсуждала это с вами?

— Конечно.

И что вы посоветовали? Встретиться с Блэем и все выяснить или…?

— Я сказал ей, — решительно сказал

Ормонд, — сказать ему, чтобы он шел на хуй. Он продолжал звонить, а она продолжала вешать трубку. Совершенно правильно, черт возьми. Если он курил столько травы, что поверил в такое, то и хрен с ним.

— Но потом, — сказал Страйк, — Эди передумала и решила встретиться с ним лицом к лицу?

— Да. Чтобы лично сказать ему, что она о нем думает.

— Кто кому позвонил? — спросил Страйк.

— Он позвонил ей, — сказал Ормонд, — как я и сказал. Он продолжал это делать.

— Верно, — сказал Страйк.

— И в конце концов она решила: “Ладно, давай разберемся”.

— Эди сказала вам это, не так ли?

— Очевидно, да, — нетерпеливо сказал Ормонд.

Значит, вы знали, что они встречались в тот день?

— Да.

— Вы знали, где они встречались?

— Нет, — сказал Ормонд. Я предположил, что это будет в кафе или что-то в этом роде.

— А когда Эди не пришла домой?

— Ну, конечно, я волновался. В тот день я был задержан в школе. Потом я понял, что смотрел, как чертова Софи Вебстер пишет реплики, когда на самом деле — ну, вы понимаете — когда это случилось. Я вернулся домой, ожидая, что Эди будет там. Но ее не было. Я ждал. К одиннадцати часам я начал беспокоиться. Я позвонил в полицию где-то без четверти полночь.

— Вы пытались позвонить Эди в течение этого времени?

— Пару раз, да, но она не брала трубку. Полиция поставила меня на удержание, и — ну, конечно, я сразу понял, что что-то случилось. Я был полицейским. Я знаю, как все это работает. Они попросили меня описать Эди, что я и сделал. Потом они сказали, что пришлют людей, чтобы поговорить со мной.

Они пришли в квартиру и сказали, что тело, подходящее под описание моей невесты, было найдено на Хайгейтском кладбище… Я должен был пойти и опознать ее.

— Мне жаль, — сказал Страйк. — Должно быть, это был ад.

— Да, — сказал Ормонд, в его голос вернулась нотка агрессии. — Так и было.

Страйк просмотрел свои записи. Что касается Аноми, он узнал очень мало. Однако он чувствовал себя неизмеримо лучше информированным о Филиппе Ормонде.

— Ну… если у вас нет больше мыслей или информации о том, кем может быть Аноми…?

— Ну, если вы спросите меня, — сказал Ормонд, который, казалось, немного расслабился, когда опрос подошел к концу, — он, блядь, в полном расстройстве. Кто бы это ни был, даже если это какой-то ребенок, прячущийся за — он сделал неопределенный жест в сторону своего лица, указывая на маску, — клавиатурой, с ним что-то не так. Четыре года нападать на кого-то в Интернете? В чем заключалось преступление Эди? В создании чего-то, что они должны были любить? Нет, я представляю Аноми как человека, который сделает все, чтобы спасти свою

собственную шею, который будет рад обвинить любого другого или навести подозрения на любого другого, если это означает, что его отпустят.

— Почему вы так считаете? — спросил Страйк.

— Просто моя интуиция, — сказал Ормонд, осушив свой стакан пива.

— Ну, я думаю, это все, — неискренне сказал Страйк. — Ах да, просто интересно, вы предложили наше агентство Эди, или это была ее идея?

— Что я предложил? — сказал Ормонд, нахмурившись.

— Эди пришла к моему партнеру, в наше агентство, — сказал Страйк.

Даже в не слишком ярком свете паба было легко заметить, как расширились зрачки Ормонда из-за бледности его голубых радужек. Очевидно, ни полиция, ни Аллан Йоман не рассказали предполагаемому жениху Эди о ее визите в детективное агентство, и это упущение говорило Страйку что-то важное об отношении полиции и агента к Ормонду.

Учитель, казалось, понял, что его пауза затянулась слишком долго для лжи.

— Э… нет, я… я понятия не имел. Когда это было?

— За десять дней до нападения.

— Для чего она хотела это сделать? — спросил Ормонд.

— Чтобы попросить нас помочь ей выяснить, кто такой Аноми.

— О, — сказал Ормонд. — Точно. Да, вообще-то, я не знал, что она пришла именно к вам. Она сказала, что думает об этом — да, я подумал, что это разумная идея.

— Но она не сказала вам, что сделала это?

— Вообще-то, — сказал Ормонд после очередного колебания, — она могла это сделать, но я не запомнил. Она была чертовски напряжена, а я был занят на работе — возможно, я не расслышал ее как следует или отключился, или что-то еще. Я был очень занят на работе, — повторил он. — У меня было собеседование, на должность начальника отдела.

— Вы прошли его?

— Нет, — сказал Ормонд, почти срываясь.

— Когда она пришла в агентство, мой партнер заметил синяки…

— О, это был ваш напарник, да? Рассказал копам, что я ее душил?

Ормонд, казалось, пожалел о своей вспыльчивости, как только эти слова вырвались у него. Он уставился на Страйка своими бледно-голубыми, широко расставленными глазами, не зная, как исправить это последнее, разрушительное впечатление.

— Никто ничего не говорил об удушье, — сказал Страйк. — Мой партнер просто сообщил о синяках. Что ж, большое спасибо за встречу, Филипп. Вы мне очень помогли.

После короткого, тягостного молчания Ормонд медленно поднялся на ноги.

— Нет проблем, — сказал он отрывистым голосом. — Удачи в расследовании.

Страйк протянул руку, готовый на этот раз побороться за самый крепкий захват.

Ормонд ушел, и Страйк знал, что пальцы его правой руки будут пульсировать, и эта мысль принесла ему какое-то мелкое удовлетворение. Как только учитель скрылся из виду, Страйк достал мобильный и набрал короткое сообщение другу из столичной полиции.

Глава 37

...дело было сделано; новоиспеченный король

поднялся и ступил на царство свое,

И оно признало его.