Чернильные души
Шрифт:
Почему она вообще решила, что убийство произойдет быстро? Кальмаров было много, а вот таких как она зрителей, куда меньше. И каждый норовил пробиться ближе и нанести хотя бы один удар. Несчастный почти не кричал – не иначе как ему попали сильно по грудине или по горлу – Соня в этом не разбиралась, но от этого лишь отчетливее раздавались сочные увесистые удары, иногда сопровождаемые хрустом.
Соня почувствовала поднимающуюся к горлу горечь и попыталась протолкаться из круга наружу. Странно, светлым днем посреди двора под открытым небом ей было страшно и не хватало воздуха.
У
«Что. вы. Делаете. Звери. Что. Вы…»
Он чуть нагнулся словно перед броском и сжал кулаки, когда его за пояс перехватил Эдик и оттащил в сторону.
– Держи своего парня, сейчас не посмотрят и забьют тоже, хоть и смысла в этом не будет, – холодно бросил он Соне.
А когда та послушно схватила Радика за руки, не давая броситься на помощь жертве, Эдик отпустил его и проскользнул ближе к бродяге. Он не ударил ни разу, но смотрел при этом так жадно, что Соня поняла – Эдик тоже не сумел перешагнуть через себя и убить. И тоже теперь питался крохами.
Бродяга уже не кричал, он хрипел, с каждой минутой всё тише. И Радик словно умирал вместе с ним, всё слабее вырываясь из крепкой хватки Сони, которая сама не могла понять, как ей удается его удержать. Наконец Радик всхлипнул и вывернулся из её рук, но снова на помощь бродяге не бросился, а уткнулся лицом в её куртку и обеими руками закрыл уши.
– Уходит! – неожиданно резко выкрикнул Суббота. – Всем смотреть!
– Радик, ты должен, – шепнула Соня, вытирая слезы тыльной стороной ладони и мечтая сплюнуть горькую вязкую слюну, скопившуюся во рту. – Иначе это будет напрасно.
– Пусть, – еле слышно прошептал тот, но повернулся, продолжая вздрагивать с каждым вздохом. И Соня смотрела тоже.
Она была уверена, что никогда не поймет, когда этот несчастный окончательно умрет – он уже некоторое время не двигался. Но к своему ужасу она это не поняла, а почувствовала. До сих пор она видела смерть только как свершившийся факт – вроде мертвого двоюродного дяди в гробу на похоронах, или же в кинофильмах. Там всегда так зрелищно умирали, истекая кровью, с остекленевшими глазами и выпавшими из рук предметами. А здесь просто вот был человек или окровавленный, но живой кусок плоти, в который его превратили убийцы, и вот его нет. Их стало меньше в одно мгновение на этом пятачке грязного двора.
Это чувство было странное, но неожиданно к отвращению и ужасу примешалось еще что-то. Соня поняла, что хотела бы ощутить это еще раз. Как кто-то исчезал навсегда.
И от этой мысли её согнуло пополам, и долго рвало прямо на снег в паре шагов от мертвого тела. Никто не смеялся и не кривился. Все спокойно ждали, когда ей станет лучше, и она сможет выпрямиться. А Эдик даже принес чистого снега, чтобы утереться.
– Он всё равно бы замерз в сугробе, – проговорил Суббота негромко, когда Соня смогла успокоить желудок холодным снегом, который она глотала прямо кусками, не задумываясь о о том, насколько он чистый. – Он много пил и сейчас не дошел даже до своего обычного убежища.
Соня кивнула. Она не собиралась спрашивать, что было бы, не засни этот бродяга в сугробе. Не зря же Суббота упомянул его убежище.
– Простите, – просипела она.
– Всё нормально, – утешил её Эдик. – Странно было бы, если бы ты сразу справилась.
Соня снова кивнула. Она долго смотрела на самого Эдика, чтобы не глядеть на жертву, и теперь знала, что тот подходит поближе, желая ухватить побольше, но не марать рук. Жалкое зрелище. И она сама не лучше.
– А где… – она огляделась, пытаясь найти глазами Радика, но его нигде не было. Может, ему тоже стало плохо, и он отошел подальше, чтобы не дать никому увидеть его слабость?
– Твой кавалер ушел, – Влад смотрел спокойно, словно и не злился. – За ним проследят, чтобы он сейчас никуда не звякнул, а потом тут уже не будет никаких следов.
– Радик не такой, он не предаст своих! – возмутилась Соня, но Суббота всё также смотрел прямо ей в глаза, что она смутилась. – По крайней мере, я так думаю.
– Доверяй, но проверяй, – невозмутимо ответил тот и кивнул Эдику. – Угостишь девушку в кафе?
Соня хотела было отказаться, но прикусила язык, обнаружив, что все новенькие, особенно девушки, расходятся с кальмарами. «Алиби и заодно проверка», – сообразила она. А Радик сам виноват, что ушел без неё.
– Разумеется, – расплылся в улыбке Эдик и подставил ей руку, и Соня на неё оперлась.
– Только не мороженое, – строго предупредила она.
– Помилуйте, как можно, – усмехнулся Эдик.
– Любишь Булгакова? – неуверенно улыбнулась Соня, усилием воли заставляя себя не думать о теле на снегу всего в трех шагах от них.
– Спирт всё равно предлагать не буду, а вот коктейль-другой, – вместо ответа пообещал Эдик, протискиваясь через узкий лаз и подавая руку Соне.
Между ними и телом было уже шесть… семь… десять шагов.
Достаточно много, чтобы не думать о нем.
14 глава
Эдик больше не пытался её приобнять, и Соня успокоилась. Они неплохо посидели в кафе, где неожиданно для Сони подавали те самые коктейли, но даже когда в голове у неё зашумело, она не почувствовала излишнего внимания со стороны приятеля.
Это расслабляло. Еще до того, как стемнело, и Эдик предложил её проводить до дома, Соня сумела избавиться от незнакомца в голове, чью смерть видела несколько часов назад. Она даже не подозревала, что её психика настолько крепкая. И вместо чувства вины у неё некстати пробудилась гордость.
В этот раз Эдик ни на что не намекал, и, прощаясь у подъезда, лишь целомудренно клюнул поцелуем её в щеку. Видимо, понял, что она встречается с Радиком. От этой мысли Соне стало грустно.
Радик не звонил и не писал. И дома его тоже не было.
Соня успела испугаться, что Суббота отправил кого-то вовсе не проследить за её парнем, а сделать так, чтобы он точно не проболтался, когда наконец пришла смс.
«Ты как?».
Смс была с телефона Радика. От сердца отлегло, но Соня не спешила делиться своими переживаниями.