Чернильные души
Шрифт:
– За кого ты меня принимаешь? – всё-таки спросила Соня назло внутреннему голосу. – Прыгать с третьего этажа, когда под окном сугробы? Я даже кости переломаю только если мне очень не повезет!
– Ну мало ли, – уклончиво ответил Радик и подошел ближе. Он неловко приобнял Соню за талию и уткнулся носом ей в плечо.
– Я испугался, – пробормотал он еле слышно. – Зачем ты залезла на подоконник?
– Помнишь чудовищ? – вместо ответа спросила Соня, а когда Радик кивнул, мол помню, забудешь такое, держи карман шире! – она продолжила. – Мне приснился один из них. Очень ясно так, будто
– И как? – Соня почувствовала, что Радик крепче прижимает её к себе, словно она может исчезнуть, как чудовище из сна.
– Ничего не увидела, – солгала она. – Даже высунулась подальше – и ничего.
– Значит, время есть, – он скорее выдохнул, чем правда это произнес, но Соня всё равно услышала.
– Знаешь, давай я тебе запасной ключ дам от квартиры? – как можно более бодрым голосом произнесла она, посчитав, что сейчас самое время обсудить скользкие вопросы. – Чтобы потом кошак мой от голода не сдох. Обидно будет, если так умрет.
Она замолчала и едва удержалась, чтобы не шлепнуть себя по губам. Ну отчего так сложно не проболтаться, а?
– Ты просишь меня только о том, что будет после того, как ты уйдешь, – с досадой произнес Радик всё также упираясь носом в её плечо. Плечу становилось тепло и немного влажно от его дыхания – Соня дернулась, чуть отодвигаясь. – И ничего не говоришь из того, что может мне помочь удержать тебя здесь, со мной!
– Да если бы я сама знала, что может мне помочь, неужели я не рассказала бы! – задохнулась от возмущения Соня. Возмущение было лишь частично наигранным – да, она скрывала про то, что могло замедлить распространение чернильного пятна, но что дало бы Радику это знание? Да ничего. Только отвращение к ней и другим пятнистым. И ужас.
– Не знаю, – покачал головой Радик. Он наконец-то отодвинулся и отпустил её из объятий. Странно, но сразу стало значительно холоднее, и Соня поспешила вернуться к окну, чтобы закрыть его. – Мне постоянно кажется, что ты просто смирилась и не желаешь ничего менять.
– Тебе кажется, – чуть более резко, чем хотелось бы, ответила Соня и пошла в спальню. Она ждала, что Радик обидится и снова уйдет, но тот, чуть помедлив в коридоре, вернулся в постель.
Лег он снова с краю, но расстояние между ними в этот раз было меньше, и, если бы Соня хотела, она могла бы коснуться его плеча. С мыслями об этом она и уснула.
Когда же проснулась, Радика рядом уже не было.
«Кто бы сомневался», – беззлобно пробормотала она себе под нос, чувствуя, что плохое настроение отступило куда-то на задворки, словно ей и не придется присутствовать при убийстве уже совсем скоро.
На кухонном столе лежала записка, гласившая, что Радик ушел за учебниками, и встретятся они в школе. В школе так в школе.
Соня умылась, убедившись при этом, что пятно постепенно спускается на шею, оделась, быстро позавтракала и наконец вышла из дома. Да, она едва успевала к первому уроку, но в этом был её хитрый план. Чем позже приходишь, тем меньше шансов перед уроком застрять в бессмысленной болтовне с одноклассниками, которые будут делать вид, что им всё равно, и украдкой жадно пялиться на пятно. Ни любопытство, ни жалость больше необходимого Соня терпеть не собиралась.
Однако всё пошло совсем не так.
Когда она вошла в класс, всё внимание одноклассников уже было приковано к её парте, вокруг которой они все сгрудились, игнорируя даже звонок на урок.
«Неужели Радик снова принес букет в школу? – думала Соня, пробираясь к парте. – Или что-то еще, раз они все так разволновались? Сделаю вид, будто мне всё равно. Обойдутся».
Однако, когда ей удалось протиснуться к своему месту, она обнаружила пустую парту и спокойно сидящего Радика. По тому, как он неестественно прямо сидел и сверлил взглядом доску, Соня поняла, что спокойствие это напускное.
А потом он повернулся, и Соня ахнула, напрочь забыв о своем желании скрывать любые чувства. На шее, чуть ниже челюсти, у Радика разливалось чернильное пятно.
– Как же так… – Соня не могла оторвать взгляда от этого пятна. В класс вошла учительница и попыталась привлечь к себе внимание школьников. Часть одноклассников нехотя разбрелась по своим местам, а Соня не могла найти сил сесть, и не моргая смотрела на шею Радика. – Как же так вышло-то?!
Радик криво улыбнулся и развел руками.
– Вот так, – только и ответил он.
12 глава
До переменки одиннадцатый класс еле дотерпел. Соне не нужно было слышать, о чем шушукаются за спиной, шуршат бумажками, обмениваясь записками прямо под носом учительницы, пытающейся познакомить учеников с творчеством Платонова. Да какой Платонов сравнится с новостью, что Радик, тот самый Радик, что как дурак бегал за пятнистой Сонькой, будто нормальных девчонок нет, сейчас тоже с пятном! Может, это всё-таки заразно? Раньше вроде бы не случалось, чтобы из одного класса были одновременно двое пятнистых. А если и случалось, то не в их школе.
Всё это Соне если не слышала, то вполне могла додумать сама. И даже внезапный интерес девчонок к Радику и теперешняя жалость к нему её не удивляла. Это раньше он был никому не интересным, одним из многих. А с тех пор, как принес в школу цветы и открыто стал провожать Соню домой, его популярность сразу выросла. Обычное дело.
Чтобы не слушать шепотки за спиной или учительницу с её опостылевшей всем литературой, Соня осторожно повернулась к Радику и принялась изучать его пятно. Нет, ну надо же как неудачно – тоже на видном месте! Хоть не на лице опять же. Был бы посообразительнее, надел бы шарф и сказал бы, что простудился. Но нет, теперь все знать будут… Вон, шепчутся. Слушать учительницу никому и в голову не приходит.
Мысли с непродуманного Радика перескочили на пятнистых кальмаров. Радик не должен пожалеть, что связался с ней. Пусть ему не придется также тыкаться во все подряд группы, как приходилось ей, и свое пятно он сможет сдерживать дольше. Его брат мог, и он сможет.
От мыслей как именно это придется делать, Соня снова расстроилась, но тут же воспрянула духом. Пусть им придется связаться с убийством, но оно не разведет их, а наоборот, сделает ближе. Общая тайна ведь объединяет, правда?
Верить в это очень хотелось.