Черно-белое
Шрифт:
«Ну давай, не подведи», — в наше время многие разговаривают не только с домашними животными, но и со своими вещами, Михаил был не исключение и частенько говорил что-нибудь машине. А та как будто все слышала, как хороший друг, всегда заводилась. Так произошло и сейчас. Пару раз плюнув, джип затарахтел ровным красивым журчанием. Оглядевшись, немного посидев, Миша развернул машину и направился на холм, еще издалека он заметил, что тело этой ужасной твари продолжало лежать на том же месте, все так же примятое снегоходом. Некоторое время он сидел и смотрел на полупса-получеловека, думал о том, что это, откуда. Потом развернул машину, и под свет фар попало разорванное надвое тело
«Похоже, у нас большие проблемы. Конец света, что ли?» — спускаясь с холма, он заметил, что нигде нет света, и уже издалека, при свете луны, увидел, что город разрушен. Его дом отсюда видно не было, и, вспомнив о том, что дома родители и сестра, он добавил газу и помчался. Старый джип ревел, выплевывая бензин в трубу, он, как верный конь, мчал своего хозяина. Уже подъезжая, Михаил понимал, его дом тоже рухнул. Он минул поворот и остановился напротив своего дома. Не глуша машину, он вышел из нее и застыл в исступлении.
Они жили на пятом этаже, в большой четырехкомнатной квартире. Пять лет назад эту квартиру дали его отцу, он всю жизнь служил в армии и к этому моменту был уже полковник, командир части. Сейчас же все было разрушено, остались нижние пара этажей, и те были завалены. Вокруг разбросаны тела, были и целые, но в основном съеденные наполовину либо разорванные. Машины, что стояли рядом с домом, все искореженные, ту плита разрубила пополам, эту смяла до земли неизвестная сила. Миша стоял, смотрел на это все, на глазах появились слезы, в сердце злость. Ему хотелось рвать и метать. Хотелось самому стать крушителем, хотелось ломать то, что осталось еще целым. Он начал метаться, материться, судорожно что-то крича сам себе. Но продолжалось это недолго, через несколько минут он взял себя в руки, вдохнул. Подошел к недалеко стоящей машине и выпустил злость на нее. Ничего личного, просто надо было куда-то это выпустить. Удар пришелся в стойку между дверьми, стекла вылетели, на дверях появилась округлая вмятина, а сам маленький красный хэтчбек проскрипел метра три покрышками по асфальту, через всю дорогу возле дома, уперся в бордюр и затих, как будто тоже умер. Он присел на асфальт и смотрел на дом, на трупы. Уже спокойно, осознавая свою никчемность в данной ситуации. Возможно, он сидел бы так довольно долго, но его оторвал знакомый голос.
— Миша. Это ты? — стройная девушка Света, молодая, не так давно ей исполнилось восемнадцать, приходилась младшей сестрой Мише. Сейчас она стояла посреди дороги, вся сжавшись от страха. Длинный, весь грязный, сейчас не застегнутый пуховик висел до колен и прикрывал тонкую зеленую кофту с кельтскими узорами. На ногах черные клеши и кеды, на голове капюшон прикрывал русые волосы. Яркие, обычно горящие, голубые глаза не видно в темноте ночи, как и лицо. Издалека ее силуэт походил на смерть в балахоне, только без косы.
— Света? Слава богу, ты жива. А родители? — грузное тело легко поднялось, и в объятья влетела хрупкая девушка. Света, ревя и захлебываясь, начала очень быстро тараторить.
— Он. Огромный. Я только с Маней погулять вышла. Очнулась, он ломал все. Огромный. Понимаешь. Я когда вышла, все упали, падали, потом я упала. Очнулась. Все тряслось. Он большой. Огромный, как дом, ломал руками дома. Ты мне веришь? Понимаешь? У него лоб светился. Мне страшно было, я спряталась. Потом собаки огромные бегали. Они чавкали. Людей ели. Я только вечером вышла. Там завалено все. Они дома были. Я кричала, правда. Понимаешь? — если бы Миша не остановил ее, она бы говорила еще долго.
— Тише. Тише. Я тоже их видел, псов этих. Давай отъедем, —
— Только тихо. Эти псы говорить умеют и слышат, наверно, за версту, нам бы вообще уехать, если выжить хотим. Один Надю порвал, я на минуту отошел. Вернулся, он ее пополам разорвал. Я потом убил его. А огромного не видел. Как он мог дом сломать? — Миша заглушил мотор, облокотился на руль и посмотрел на руины.
— Он огромный был, — девушка все еще сильно волновалась.
— Тише.
— Он сам как дом. Ростом как дом. Серый такой. Руки за собой тащит. Шагает когда, земля трясется, я от этого проснулась, Маня сбежала куда-то. Я в поле была. В трубу спряталась. Он рукой, бах, сразу рухнуло, и так все дома ходил ломал, потом ушел.
— Куда?
— Не знаю. Я спряталась. Не видела. Только по звуку поняла. Потом выйти хотела, а там псы эти, они, кто живой был, всех догоняли и ели. И чавкали, жутко так чавкали. Когда стемнело, я вышла. Там завалено все. Я не нашла их, — Светлана и так говорила довольно быстро, но сейчас от волнения говорила еще быстрее. Эта таратория только не давала Мише сосредоточиться, он уже все понял и не хотел больше слушать одно и то же. Он перебил ее.
— Нам надо куда-то ехать. Где-то прятаться и еду надо.
— У меня знакомая за городом живет, давай к ней?
— Думаю, надо куда-то дальше, чем за город. Они найдут. Надо куда-то в лес.
— Помнишь, мы ездили к лесничему? Бурят он, кажется, еще шаман какой-то.
— Папин знакомый? Сумасшедший этот. Хотя, наверно, про духов-то он мог и не врать. Может, и не сумасшедший.
— Может, он знает, что происходит. А еду в павильоне возьмем, там нет никого, я уже была там.
— А ехать помнишь как?
— До ручья, а там вверх по нему до избушки, там тропинка должна быть. Я спать хочу.
— Пока спи, я за едой схожу.
Все так же, не включая свет, тихо и медленно они подъехали к павильону поближе и встали рядом с ним. Света упала головой на стекло и тут же уснула. Все, что она увидела за последний день, изрядно ее вымотало. Миша отправился в павильон, подпер дверь и полчаса набивал открытый багажник. Потом взял ведро, раньше использовавшееся для того, чтобы мыть пол, резиновый шланг, который был вместо крана в павильоне и канистру, стоявшую тут же, и отправился сливать бензин. Сделав несколько ходок к разным машинам, он наполнил бак и канистру. Когда все было готово, завел машину и поехал.
«Ехать лучше, пока темно, и эти твари не видят, хотя насчет видят можно еще поспорить», — но, проехав несколько километров, он понял, что сам жутко хочет спать. Свернул на обочину и тоже уснул.
Когда они проснулись, был уже день. Первой проснулась Света, тут же ненароком толкнув старшего брата.
— Где мы?
— За городом. Мне жутко захотелось спать, — ответил брат, поднимая свое кресло.
Машина стояла между двух небольших холмов, и если не приглядываться, то ее можно и не заметить. Не долго думая, Миша завел машину, оглянулся по сторонам и выехал на трассу. Мотор, тихо шурша, тащил грузный автомобиль по трассе. Машин практически не было, лишь изредка, за весь путь раза два, им попадались искореженные автомобили, с гнутым металлом, порванным следами от огромных когтей. Они проезжали мимо, немного сбавляя ход, разглядывая необычное явление. Тянулось довольно долгое, но спокойное молчание, каждый из них погружался в свои мысли. Мысли о прошлом, о хорошей и беззаботной жизни, мысли о потерянных близких и неизвестном будущем.