Черно-белое
Шрифт:
— Да, идем, уходить отсюда пора.
Парни двинулись вперед, Таня плелась сзади смотря в пол. Первые несколько десятков метров они оглядывались на нее, потом поняв, что, вроде, все в порядке, оборачивались реже, начали рассуждать о случившемся, о том, куда им идти дальше, спорили, ругались.
— Мама, ты жива. Мама, — парни обернулись. Таня, сделав несколько шагов в противоположную сторону, с распростертыми объятиями вдруг замерла, пытаясь обнять воздух.
— Мама, нет. Зачем? Зачем, мама? — Перед девушкой стоял образ ее матери, чистый, белый, казалось, он светился.
— Не волнуйся, Таня, все нормально. Так и должно было случиться, ты все поймешь, потом, —
— Тебе будет тяжело, но ты не должна сдаваться, ты слышишь, Таня? Не сдавайся никогда.
— Мама. Почему? Как?
— Кого-то из друзей ты потеряешь, но с остальными вам предстоит многое. Вам придется строить все заново, начинать новую жизнь, сражаться за нее. Ты слышишь? Никогда не сдавайся.
— Что? Кого потеряю.
— И пой, Таня! Ты же любишь петь? Пой и никогда не сдавайся, — красивый белый образ помолодевшей матери потихоньку начал отдаляться назад, потом растворился в воздухе.
— Мама, нет. Мама, — Таня поднялась, пытаясь на коленях по грязи угнаться за угасающим образом.
— Таня, пойдем, — Олег поднял ее с колен.
— Вы видели?
— Нет.
— Она была здесь, прямо здесь.
— Да. Да. Таня, пойдем.
— Вы мне не верите?
— Верим, но смотрится это жутковато, — признался Максим.
Они стояли еще несколько минут на этом месте, обсуждая случившееся. После решили, что самым разумным будет вернуться в школу, которая хоть как-то уцелела и находилась довольно близко. В столовой должна была остаться какая-то еда для уже изрядно ослабевшей молодежи. Там можно было обдумать все произошедшее, от чего они пребывали в шоке, и пересмотреть дальнейшие действия. Они развернулись и отправились обратно, внимательно рассматривая окружающую их разруху. Все это напоминало сон, длинный, никак не хотевший кончаться сон. Он изрядно уже всех вымотал, надоел, но кончаться он и не собирался. Никто не хотел верить, что это реальность. Всплывали вопросы «Что делать дальше?», «Что произошло?», но отвечать повелитель снов не хотел, он придумал свою историю. До входа оставалась всего пара сотен метров, как вдруг Таня снова замерла. На этот раз она смотрела в небо, в темное ночное небо.
— Опять привидение увидела?
Но, взглянув в небо, туда, куда смотрела она, они поняли. Этого стоит бояться больше, чем привидений. Страх сковал их тела, и они стояли и смотрели, как в их сторону движется огромное нечто. Сначала можно было подумать, что это самолет, но самолеты не двигают крыльями. Заметило оно их или нет, узнавать не хотелось.
— Это не самолет. Бежим. Бежи-и-им! — Колян схватил Таню за руку и потянул в сторону школы. За ними побежали остальные, бежали со всех ног. Звук огромной пикирующей птицы пронзал их уши, она полукругом спикировала и приземлилась на козырек входа школы перед ними, их разделяло метров пятьдесят. Похоже, она их услышала. Сейчас с такого близкого расстояния ее было хорошо видно при свете луны. Огромное тело метра три в высоту. Чуть присогнутые ноги заканчивались огромными когтями сродни орла. Очень узкая талия переходила в широкие плечи, уходящие далее в раскачанные руки, заканчивающиеся когтями, которые с легкостью крошили бетон. На длинной шее сидела уродливая морда. Уши были как эльфийские, вытянутые, острые, выше головы. Морда похожа на летучую мышь, огромная пасть с клыками и алые короткие волосы. За спиной у этой мыши были поистине огромные крылья, каждое из них было метра по три, когда она приземлилась, они как бы сжались, над головой они торчали довольно сильно, но до пола не доставали. Ее глаза
— Куда-то собрались? — вместе с отвратительным голосом до них донесся и зловонный отвратительный запах гниющей плоти.
— Я уже хочу чего-нибудь свежего, — демон шел на них, складывая свои крылья и готовя свои когти. Смотрел прямо на них красными, горящими, без зрачков глазами. За этой тварью внезапно загорелись еще одни красные глаза. Еще один человекоподобный силуэт наблюдал за ними.
— Похоже, это конец, — произнес Женя, пятясь назад, раскинув руки в стороны и отталкивая всех.
Начало
Старая полуразрушенная психиатрическая больница. На третьем этаже палата с решетками на окнах. В палате голубые обшарпанные стены, посередине койка с желтым от мочи матрацем, рядом тумба. На этой койке сидит худощавый парень лет тридцати и задумавшись смотрит в окно.
— С чего все началось? Трудно сказать.
Люди жадные, они всегда все делают ради своей выгоды. Порой эта жадность настолько сильна, что они переходят все мыслимые и немыслимые грани. Они начинают войны ради ресурсов, денег, власти, признания, знаменитости ну или ради клочка земли. Порой ведомые другими, более жадными людьми, под предлогами лучшей жизни или во имя веры во спасение через религию, эти загнанные голодные пешки готовы не просто убивать, и убивать не просто врагов, не тех, кто опасен для них, а вообще всех. Ради того чтобы доказать свою жалкую иллюзорную правоту, они готовы мучить невинных, никак не причастных других людей, убивая их медленно.
Так было всегда. Вся история существования людей на земле — одно кровавое месиво. Умные умы, открыв новый континент, уничтожили почти полностью, целую расу людей. Теперь краснокожих, тех самых людей, нужно заносить самих в красную книгу. Потом убивать им стало мало, и они сделали рабов из другой расы. И снова жадность. Убивали и принижали их достоинства. Да что говорить, и в двадцать первом веке блюстители порядка могли спокойно убить того, у кого цвет кожи другой. Хотя это только предлог, главная причина — власть, жажда власти, наверно, в эти моменты такие люди становятся на один уровень с тем, кого называют Богом.
Все святые цивилизованные страны всю свою историю убивали и казнили. Если у тебя зеленые глаза, рыжие волосы и ты девушка, твоя смерть будет долгой и мучительной. Если ты ученый и пытаешься показать людям, что мир не на слонах стоит, то в лучшем случае тебе отрубят голову или повесят. Думать вообще было вредно, за любое инакомыслие даровалась лишь смерть. Потом Наполеон с благородными целями убивший миллионы. Потом Гитлер. А потом двадцать первый век, цивилизация, а вояки справляют нужду на поверженных врагов.
Ну и, конечно, во все времена были благородные и справедливые спасатели, спасают мир, со знаменем свободы, шедшие в бой. Однако если заглянуть глубже, то они мало чем отличались. Если смотреть со стороны одних, то мы видим их светлыми героями, борющимися с всемирным терроризмом, с тем, кто управляет нашим миром, верхушкой власти, и, вроде, другая сторона темная, и света в ней нет, но стоит сменить сторону, посмотреть с другой стороны, как темным нам кажется наш светлый мир, в котором мы сидели и совсем недавно осуждали ныне уже светлую сторону.