Черное на черном

Андрижески Дж. С.

Кто-то, должно быть, перебил его.

Затем воцарилась тишина, пока Блэк слушал.

Я жалела, что на нем были солнцезащитные очки, и я не видела его глаз. Вместо этого я осознала, что наблюдаю за его телом, пока он стоит на обочине, забыв про чемоданы, положив одну руку на бедро, напряг плечи и руки.

Я также не ощущала его разум.

Блэк захлопнул его от меня, закрыл как запертый сейф.

Я все ещё пристально смотрела, когда он ещё сильнее нахмурился. Он продолжал держать телефон у уха, не произнося ни слова, пока кто-то на другом конце линии говорил.

–

Я знаю, что согласился на это, - прорычал он.
– Но бл*дь. Я не могу просто...

Они перебили его во второй раз.

Ещё несколько секунд Блэк просто слушал.

Когда он в следующий раз заговорил, его голос был холоден как лёд.

– Это дерьмо собачье. Ты же понимаешь, верно? Это также совершенно противоречит нашим законам. Вы не можете решать, кто может, а кто не может...

И снова кто-то, должно быть, его перебил. Я смотрел, как Блэк слушал, а затем стиснул челюсти настолько сильно, что на щеках заиграли желваки.

– Тогда, полагаю, увидимся в аду, - сказал он.

Он повесил трубку, бормоча что-то себе под нос, в этот раз не по-английски.

Я думала, что Блэк повернётся, выдаст мне какое-то оправдание, но он этого не сделал.

Мгновение он просто стоял там, тяжело дыша. Казалось, он не заметил, как подъехал чёрный лимузин, как дверь открылась, как вышел один из его водителей - ещё один накачанный бывший военный, весь в чёрном, с гарнитурой в ухе, как будто он работал в личной охране президента.

Казалось, он едва заметил, как тот же мужчина открыл багажник, затем подошёл к нему и двум чемоданам.

Блэк не шелохнулся, пока я не подошла к нему сзади, осторожно положив ладонь на его руку.

Он подпрыгнул и повернулся так резко, что я вздрогнула.

– Блэк?
– произнесла я.
– Ты в порядке?

Секунду он просто смотрел на меня.

Я все ещё не видела его глаз из-за зеркальных солнцезащитных очков.

Я собиралась снова задать вопрос, возможно, даже стащить эти проклятые очки, когда Блэк отвёл взгляд и улыбнулся, хотя улыбка явно казалась натужной.

– Конечно, док... конечно.

Я наблюдала за ним, в этот раз ощущая от него больше, поскольку стояла рядом. Я чувствовала, как он пытается увернуться от меня, ускользнуть от вопросительных тычков моего разума.

– Кто это был?
– спросила я чуть резче.

Блэк сделал смутный жест, приподнимая солнцезащитные очки, чтобы потереть глаза, затем позволил им упасть обратно на нос. По мне ударила очередная волна этой насыщенной эмоции.

– Да никто в общем-то, - сказал он, и его голос звучал ещё уклончивее, чем язык его тела.
– Просто клиент-придурок. Хочет услуг, за которые он не платил.

Я не могла сказать, успокоило меня или встревожило то, насколько ужасным он был лжецом.

Однако я не стала на него давить. В основном из-за того, что я определила то пульсирующее чувство, облаком исходившее от него практически с того же мгновения, как он на меня посмотрел.

Это был страх.

Полагаю, я думала, что он поговорит со мной потом.

Я ожидала, что в конце концов Блэк сломается и признается, что что-то не так... особенно потому, что все, что он говорил и делал в следующие двадцать четыре часа, предельно ясно говорило о том, что его что-то беспокоит.

Например, вопреки его шуточкам ранее, Блэк не стал принимать со мной душ.

Он также сказал мне, что слишком устал для секса, и это ощущалось откровенной ложью.

Однако он хотел, чтобы я спала в его квартире. Когда я забралась в кровать с ним, Блэк обвил меня рукой и крепко прижал к груди перед тем, как отключиться. Это произошло после раннего ланча и целого дня странных молчаний и исчезновения в офисах на четыре или пять часов перед тем, как он вернулся на ужин. Этому также предшествовали несколько поцелуев, которые Блэк обрывал в тот же момент, когда они начинали вести к чему-то большему.

На следующий день Блэк уже встал и выбрался из постели к тому моменту, когда я проснулась.

Он отправился на пробежку, в спортзал, затем потащил меня с собой в офисы после того, как принял душ. Там я провела несколько часов в интернете, пока он занимался... неважно.

Я начала с просмотра деталей того, что команда Кико нашла в Париже, то есть о мужчине, которого они остановили на таможне с тайской маской. У них не было фотографий его лица, что показалось мне весьма любопытным, учитывая то, как тщательно в наши дни велось наблюдение в аэропортах. Но судя по росту и телосложению, это мог быть Йен.

Я знала, что Блэк думал - это был Йен.

Я все ещё бегло просматривала отчёт Кико об этом, а также газетные статьи об убийствах тайских детей, когда Кико послала мне и Блэку кое-что другое - газетная статья о новом убийстве, которое только что произошло в Париже. К одному вопросительному знаку от Кико также прилагались полицейские файлы из Парижа, которые уже перевели на английский люди Блэка.

Молодая пара - молодожёны, согласно полицейскому рапорту - приехали в Париж из Ванкувера, Канада, на медовый месяц. Их нашли убитыми перед алтарём кафедрального собора Нотр-Дам. Их подожгли, их руки были связаны проволокой, тела тоже зафиксированы проволокой таким образом, чтобы они лежали друг на друге, сплетаясь руками и ногами.

На данный момент считалось, что на момент сожжения они были живы.

Я послала статью и полицейский рапорт Блэку.

Он не ответил.

Он также мало что сказал, когда я потом подняла эту тему за ужином. Он признал, что это должен быть тот же самый убийца, но на этом все.

Пока что французская полиция зашла в тупик, не имея представлений о мотивах.

Я не могла заставить Блэка поговорить со мной об этом. Я не могла решить, беспокоили ли его вообще эти убийства, или же его разум был полностью занят чем-то другим. Я знала, что это должно быть как-то связано с тем звонком в аэропорту. Чего я не знала, так это того, связаны ли эти две вещи - тот звонок и начало новой волны убийств Йена.