Черное пламя Раграна. Книга 2
Шрифт:
– А ты разве не должен политкорректно выражаться? – огрызаюсь я и оглядываюсь в поисках собственной одежды. Она аккуратно сложена и частично развешена в огромном встроенном пустом шкафу, туда я и направляюсь. В конце концов, чего я ждала? Что он будет считать меня равной себе?
Меня, Зои, Дага… а мне с Зои еще мириться.
Из-за него, между прочим!
Хватаю джинсы, и в этот момент Вайдхэн хватает меня.
– С тобой будет приятно подискутировать… холодными темными вечерами.
Еще и издевается. И совершенно точно не воспринимает всерьез! Когда я уже готовлюсь в
– Риамер Вайдхэн, мы провели первую серию анализов. Хотели бы взять кровь у риам Этроу еще раз.
Они так и говорят, из-за двери, но Вайдхэн наконец-то меня отпускает, подходит и распахивает ее.
– Почему? В чем дело?
– Потому что в крови риам Этроу обнаружен маркер черного пламени.
Поскольку в маркерах черного пламени я понимала ровно столько же, сколько в таэрран и харргалахт, я предпочла помолчать и послушать. Можно было бы, конечно, упасть в обморок, но как-то не падалось. Мне кажется, даже если у меня сейчас крылья и хвост вырастут, я останусь спокойна. Относительно. Ну так все в мире относительно, даже терпение и выдержка Вайдхэна. Вон как глазами сверкает!
– Что значит – маркер черного пламени?
Главный по маркерам черного пламени подвис. Нет, ну а что тут скажешь? Я бы тоже подвисла.
– Вы хотите, чтобы я объяснил, как формируется…
– Нет, – перебил его Вайдхэн. Бен. Бенхэн. – Я хочу понять, как он там оказался.
– В том-то все и дело, что ситуация крайне странная…
Да уж, страннее некуда. По-моему, у меня сдали нервы, потому что захотелось хихикнуть. Вместо этого я оставила джинсы в покое, подошла поближе и села на кровать. В обморок падать будет как-то мягче, если вдруг.
– Понимаете, такой маркер мы никогда не видели…
Еще бы вы его видели. Я же уникальная. Меня сам черный дракон выбрал!
Бр-р-р. Понимая, что у меня реально странное состояние, попыталась считать до десяти и обратно и глубоко дышать.
– То есть? – переспросил Вайдхэн. – Вы можете перестать говорить загадками? Я учился в медицинском, я вас пойму.
Дальше посыпался какой-то поток терминов, и это звучало примерно так, как если бы при мне говорили на фиянском или на фервернском. Хотя вру. Фервернский понятнее. Изо всего, что они говорили, я поняла только то, что мой маркер неправильный, потому что он формируется в крови человека и постоянно изменяется. Тогда как этого не может быть в принципе, потому что… и вот дальше начинался профессиональный медицинский.
Вайдхэн с каждым словом мрачнел все больше, как будто в него влетела снеговая тучка. Суровая такая снеговая тучка, а когда еще оглянулся и посмотрел на меня, даже показалось, что в лицо полетели снежинки.
– Повторите анализы, – сказал он, наконец.
Теперь у меня брали кровь под его пристальным взглядом. Более чем пристальным и каким-то далеким. Он словно находился в двух местах одновременно, в этой комнате и в своих воспоминаниях или мыслях, или куда там еще способна иртхана забросить фантазия.
Пообещав, что все будет готово в ближайшее время, медики испарились, а Вайдхэн отошел к окну. Сунул руки в карманы брюк и теперь наслаждался панорамными видами. Хотя если посмотреть на его лицо, скорее, не наслаждался, а собирался вылететь сквозь стекло и дохнуть пламенем. Спасибо хоть спиной не повернулся.
– Я умру? – как ни странно, мой голос не дрогнул.
– Что? – он взглянул на меня, морщины на его лбу разгладились. – Ты вообще о чем, Аврора?
О том, что мне страшно.
Вайдхэн приблизился ко мне и опустился рядом со мной на кровать.
– Прости. Я не подумал, что для тебя это…
– Что мне стоило бы все объяснить? – Я приподняла брови. – Это же моя кровь! И в ней завелся какой-то черный маркер…
– Маркер черного пламени.
– Одна набл разница! Я не понимаю, что происходит.
Морщины окончательно разгладились, тучка улетела.
– Я этого тоже не понимаю. Но мы все обязательно выясним, – прежде чем я успела ответить, он положил руки мне на скулы. – Время, Аврора. Дай себе и мне время. Все решаемо.
– Но как такое может быть? Откуда во мне пламя… или его маркер?
И снова тень на его лице, как будто эти события для него слишком… Мрачные? Тяжелые? Неприятные? Но как понять, в чем дело, если он ни о чем мне не говорит?
– О чем они вообще говорили? Я половину не поняла.
– Не считая того, что в твоей крови появился маркер черного пламени… Подожди! – Лицо Вайдхэна снова резко просветлело. Вот а можно мне транслировать то, что в его голове происходит? Если бы можно было, я бы с удовольствием, от трансляции чувств сейчас толку мало.
Но увы, мало того, что трансляции не ожидалось, так еще и он резко поднялся и вышел. Так быстро, что только порыв ветра пронесся по комнате.
Что это было сейчас?
И не бежать же за ним.
В просторной спальне мало того что было много света и мало мебели, так еще и было довольно свежо. Поэтому я подтянула колени к груди, справившись с порывом забраться под одеяло. Смотрела на Рива Эльте и думала о том, как моя жизнь кубарем полетела с горки во время того визита в Ровермарк. Потом подпрыгнула на кочке, взлетела, и где-то в этом полете мы пересеклись с Бенгарном Вайдхэном, с которым в других обстоятельствах просто никогда бы не встретились. Если бы Зои не подсунула мне это объявление о том, что в отдел кадров Ровермарк требуется секретарь.
Поэтому и отнюдь не только поэтому стоило бы все ей рассказать. Все от начала и до конца. Я вздохнула, сходила за сумочкой, взяла смартфон.
Собиралась уже набрать номер подруги, потом передумала, вспомнив, что она может быть на работе. Сейчас, перед праздниками, в ее салоне не выдохнуть, иногда они даже открываются раньше на полчаса. Покрутила смартфон в руках, отложила. Все равно о таком не говорят по телефону, лучше договориться и заехать к ней в салон во время обеда.
Я собиралась отправить Зои сообщение, но в этот момент в комнату вернулся Вайдхэн. С закатанным рукавом и медицинской впитывающей пластинкой с дезинфицирующим раствором на сгибе локтя. Выглядел он не просто спокойным, а очень спокойным. Расслабленным. И, кажется, подобревшим, потому что в его глазах мерцала улыбка. Та же самая улыбка, которая сейчас была у него на губах.