Черное пламя
Шрифт:
Хелл выразил свою ярость в вопле и бросился к ближайшему всаднику.
Лошадь встала на дыбы, молотя передними копытами воздух. Хелл сдавил ее живот своими могучими руками. Назад полетела сбруя и всадник. Все вокруг Повелителя расхохотались видя, как человек отчаянно пытается увернуться от копыт. Хелл заметил, что Хоакин Смит сидит, улыбаясь, на своей белой кобыле, словно статуя.
Он сбросил еще одного всадник и тут заметил краем глаза, что тонкий юноша, сидящий рядом с Повелителем, поднимает оружие, холодно, методично. На мгновение Хелл смотрел в эти холодные зеленые глаза, где светилась бессердечная смерть.
— Не нужно! — буркнул Хоакин Смит, его голос был отлично слышен сквозь шум. — Юноша роскошный!
Хелл не собирался бессмысленно погибать. Он бросился бежать, перелетел через наклоненную ветку в отчаянном прыжке и нырнул в лес. Изумленный егерь уставился на него; он отшвырнул его в сторону и закопался среди листвы.
— Умный воин сражается честно, — пробормотал он. — Нет позора одному человеку убежать от целой армии.
Хелл был рожден и вскормлен в горах. Он быстро миновал лес, избегая егерей, которые собирали остатки армии Конфедерации и гнали их к Ормистону. Он горько улыбнулся, когда вспомнил свое обещание Вейл. Он ведь так и поступил — вышел сражаться один против армии Повелителя.
5. ЧЕРНАЯ МАРГО
Хелл осторожно пробирался через лес. Ему пришлось применить всю хитрость горного жителя, чтобы незаметно прокрасться сквозь ряды егерей. Наконец он дошел до полей, рядом с Ормистоном, и потом попал на дорогу, которая шла из Селуи.
Везде были видны следы поражения. Лежали перевернутые повозки. Лошадей, во время бегства, наверняка угнали возчики. Ружья и пистолеты, многие из них разорвавшиеся, валялись на дороге. Время от времени, встречались черные закопченные круги, обозначавшие места, где взорвались повозки с боеприпасами.
Но сам Ормистон был почти не поврежден. Хелл увидел несколько объятых огнем остатков складов, где хранился порох. Внизу улицы до сих пор дымилось несколько крыш. Но не было видно никаких следов битвы. Лишь заполненные народом улицы говорили о необычности происходящего.
Хелл нашел Файла Ормсона в группе, наблюдавшей из города за дорогой из Норса, как раз здесь делавшую поворот. Хелл пропустил блестящий марш Повелителя. Его войска сейчас стояли в отдалении от города. Даже егеря не вошли в Ормистон и расположились коричневой ровной линией на ближайших полях. Они даже не пытались охранять пленных, а просто гнали перепуганных защитников назад в деревню. Хоакин Смит снова победил; он захватил город без единого трупа и почти без травм, если не считать обожженных рук и повреждений от взрывов.
Внезапно Хелл заметил, что людей слишком мало.
— Где люди Конфедерации? — резко спросил он.
Файл Ормсон мрачно посмотрел на него.
— Сбежали. Они помчались в Селуи, словно напуганные крысы в свои норы. — Он вздохнул и улыбнулся. — Ты безрассудно поступил у ручья Орлиной Лапы, Хелл. Глупо, но смело.
Юноша скривился.
— Я думал, вы последуете за мной.
— Так и должно было быть, но эти чертовы лучи забрали у нас всю смелость. Они могли убить нас так же легко; когда это было необходимо в Мемфисе, то они убивали легко.
Хелл вспомнил о зеленоглазом юноше.
— Мне кажется, я чуть не испытал подобное, — сказал он улыбаясь.
Внизу на дороге началось какое-то
Хоакин Смит продолжал говорить:
— И, — сказал он, — все налоги должны направляться в Н'Орлеан, включая налоги на ваши земли. Половину из них я буду использовать для укрепления государства, но половину вы можете использовать в своем районе, который будет управляться губернатором, которого я пришлю из Селуи, когда город будет взят. Вы больше не Владыка, но в настоящий момент вы можете продолжать собирать налоги, правда, в размере, который я установлю.
Старый Маркус был крайне напуган. Хелл видел, как его борода подрагивает словно гнездо иволги на ветру. Но в нем осталась еще капля смелости.
— Вы ведете себя слишком жестоко, — пробормотал Маркус, вы оставили Пейса Хельма в качестве Владыки Норса и не сняли его. Почему вы наказываете меня? Я ведь сражался за то, что принадлежит мне. Почему вы так разгневаны на меня?
— Я не разгневан, — спокойно сказал Повелитель. — Я никогда не наказываю тех, кто сражается против меня, но моя политика — награждать владык, которые сдались без боя.
Он сделал паузу.
— Таковы мои условия, и я считаю, что они справедливы.
Они действительно были справедливы, подумал Хелл, особенно для людей Ормистона, которые получат половину своих налогов в виде мостов, дорог и колодцев.
— А мои… мои земли? — пробормотал Владыка.
— Сохрани то, что сможешь обработать, — сказал Хоакин Смит спокойно,
— остальное отойдет всем желающим.
Он повернулся, вставил ногу в стремя и ускакал на своей белой кобыле. Хелл внимательно рассмотрел захватчика. Черные волосы закрывали уши, холодные зеленовато-серые глаза и рот, в котором была юмористическая складка. Он был так же высок как Хелл, но более изящно сложен. У Повелителя были могучие плечи и, казалось, ему было не более двадцати пяти лет, во всяком случае, не более тридцати. Хотя Хелл знал, что это — всего лишь магия Мартина Сейра, потому что прошло уже восемьдесят лет со дня его рождения в горах близ Мехико. Хоакин Смит был одет в воинский костюм южных
— рубаху с металлическими чешуйками, короткие, до конца бедра, штаны из сверкающего шелковистого материала и котурны. Его бронзовое тело походило на те статуи, которые Хелл видел в Селуи, и было видно, что его совершенно не интересует, что думают о нем люди. Привлекательный мужчина. Правда, в его лице было что-то вызывающее. Нет, не столько вызов, сколько гордыня или самонадеянность. Он чувствовал себя баловнем судьбы, каким наверняка и был.
Повелитель заговорил снова, теперь обращаясь к своим людям:
— Расположитесь здесь лагерем, — приказал он, махнув в сторону Ормистона. — Не устраивайте разбоев и грабежей.
Хоакин Смит поскакал вперед. Дюжина офицеров последовала за ним.
— В церковь, — приказал он.
Голос, отчаянный, срывающийся голос раздался за спиной Хелла.
— Ты! Это Хелл! Это ты! — Подбежала бледная Вейл, со слезами на глазах.
— Мне сказали, что ты… — Она замолчала, всхлипывая, прижимаясь к нему, в то время, как Энох Ормистон мрачно смотрел на эту сцену.