Черное покрывало

Диккенс Чарльз

— Нтъ никакихъ средствъ помочь ему, добралъ, женщина, — кротко сказалъ медикъ, отнявши свою руку отъ груди. — Постойте, поднимите занавску.

— Зачмъ? — спросила вздрагивая женщина.

— Подымите занавску, — повторилъ медикъ прерывистымъ голосомъ.

— Я нарочно сдлала, чтобы здсь было темно, — сказала

она, бросаясь, чтобы предупредить его. — О, сударь, сжальтесь надо мною! Ежели это не поможетъ, ежели онъ точно мертвъ, не выставляйте, не выставляйте его лица передъ другими глазами, кром моихъ1

— Этотъ человкъ умеръ не натуральною, а насильственною смертью, — сказалъ медикъ. — Я долженъ видть тло! — И онъ, быстро, прежде нежели женщина могла ему воспрепятствовать, отдернулъ занавску. Комната вдругъ освтилась.

— Здсь было насиліе, — сказалъ онъ, показывая на тло, и пристально смотря на лицо, съ котораго спало черное покрывало.

Въ порыв отчаянія, незнакомка за минуту отбросила покрывало, и стояла, устремя на него глаза. Черты лица ея показывали женщину лтъ пятидесяти, которая когда-то была прекрасна. Горести и слезы оставили глубокіе слды, которые время не могло бы произвести безъ нихъ. Лицо было покрыто смертною блдностью и какое-то судорожное движеніе губъ и необыкновенный огонь, пылавшій въ ея глазахъ, показывали, что душевныя и тлесныя ея силы изнемогали подъ бременемъ нищеты.

— Здсь было насиліе? — повторилъ медикъ съ вопрошающимъ взглядомъ.

— Да, — отвчала женщина.

— Этотъ человкъ былъ умерщвленъ.

— Да, призываю Бога въ свидтели, — съ отчаяніемъ отвчала женщина:- онъ былъ безжалостно, безчеловчно умерщвленъ!

— Кмъ? — спросилъ медикъ, схватывая ее за руку.

— Посмотрите на слды злодйства, и потомъ спрашивайте меня, — отвчала она.

Медикъ оборотился къ кровати и наклонился къ

тлу, на которое падалъ полный свтъ дня. Шея распухла, и голубая, легкая полоса окружала ее. Истина тотчасъ блеснула передъ нимъ.

— Это одинъ изъ тхъ, которые были повшены сегодня утромъ? — вскричалъ онъ съ трепетомъ.

— Да, — отвчала женщина, съ холоднымъ, безсмысленнымъ взглядомъ.

— Кто же онъ? — спросилъ медикъ.

— Мой сынъ! — вскричала она раздирающимъ душу голосомъ, и безъ чувствъ упала къ ногамъ его.

То была истина. Товарищъ, столько же виновный, какъ и онъ, предалъ его, его приговорили къ смерти и казнили. Разсказывать вс обстоятельства подробно, намъ кажется лишнимъ, чтобы не опечалить людей, еще живущихъ. Мать была вдова безъ друзей и денегъ, и она лишала себя необходимаго для своего сына сироты. Но онъ, не внимая ея убжденіямъ, и забывши страданія, которыя она переносила для него, — погрузился въ бездну преступленій и злодйства. И какія были послдствія — смерть отъ руки палача, и ея неизлчимое безуміе.

Много лтъ прошло посл этого происшествія, и когда многіе забыли уже о существованіи несчастнаго, молодой медикъ каждый день посщалъ невинную, безумную женщину, не только утшая ее кротостью и своимъ присутствіемъ, но и облегчая ея участь щедрою рукою. Передъ смертнымъ часомъ мимолетный блескъ разума озарилъ ея душу, и пламеннйшая, святйшая молитва, которую когда-либо произносилъ смертный, вылетла изъ устъ этого несчастнаго, всми оставленнаго созданія за ея благодтеля. Эта молитва унеслась на небо, и была услышана; добрыя дла были вознаграждены сторицею. Но среди всхъ почестей, знатности и богатства, медикъ боле всего вспоминалъ о черномъ покрывал.

1836