Черное время
Шрифт:
Очнулся Дар от пронзившей голову мысли: «Дарья! Выдержала ли она?!»
Перед глазами замелькали цветные пятна и кристаллические хлопья, искажающие перспективу.
«Шершень, свет!»
В рубке управления вспыхнули по стенам пунктирчики желтых светильников.
Дар с трудом вылез из своей ячеи, подковылял к соседней, сел на край ячейки, глядя на бледное лицо жены. Положил руку на холодный лоб.
– Даша… очнись!
Веки девушки затрепетали. Она глубоко вздохнула, открыла глаза.
– Что случилось?
– Поздравляю, путешественники, – раздался
– Ты как? – Дар попросил взглядом разрешения вернуться.
– Нормально… слабость… пройдет. – Дарья шевельнула рукой. – Иди, смотри.
Он вернулся на место, подключил систему обзора, гадая, что представляет собой «стаканная вселенная».
Мир за стенами корабля… светился, как забитая жемчугом пещера! Или как мешок с рыбьей икрой. Икринки эти нельзя было разглядеть, но ощущение было именно такое: космос внутри стакана состоял из мириад жемчужинок-икринок, светящихся изнутри и создающих удивительное серо-перламутровое мерцающее пространство. Лишь чуть позже глаз начал различать в этом пространстве другие объекты: черные струи, ровные либо загнутые запятыми, опять же черные пятна с чуть более светлыми коронами, какие-то фиолетово-лиловые спирали, тусклые багровые нити, пронизывающие весь космос, и – совсем близко – круглую черную дыру в короне черных лучей, не то местную звезду, не то и в самом деле тоннель в преисподнюю.
– Нам туда… – прошептал Дар.
– Ты имеешь в виду эту дырку? – хмыкнул Железовский. – Возможно, ты прав. Скорее всего мы находимся в переходной зоне свернутого входа в мир Галиктов. Попробуем пройти дальше.
– Шершень, – вслух позвал Дар. – Малый вперед! Каковы ощущения?
«Странные, – отозвался инк космолета с некоторым удивлением. – Будто я возвращаюсь домой».
– Так оно и есть, – пророкотал Железовский. – Клим был прав, мы на верном пути.
Корабль двинулся к черной дыре, постепенно ускоряясь.
По мере его движения вперед в окружающем пространстве начали происходить заметные изменения.
Жемчужный фон стал темнеть, все черные пятна и перья, наоборот, засветились изнутри, превратились в алые трещины на поверхности застывшего лавового потока. Черная дыра выросла в размерах, охватывая «осиный» корабль короной извивающихся черных нитей. Новая волна искривления пробежала по корпусу корабля, меняя его очертания. Все ячеи и конструкции рубки управления изменили форму и цвет, словно представляли собой не материальные образования, а видеокартинку, виртуальное пространство, создаваемое программой какого-то гигантского компьютера.
Дар хотел обратить внимание спутников на это явление, и в ту же секунду корабль-нож как бы продавил некую упругую пленку, отделявшую горловину входа от собственно «стаканной вселенной».
В рубку хлынула тьма!
Свечение пространства разом погасло. Пропали черные и алые «трещины» и ветви, пятна и облака. Мир вокруг казался колоссальной ямой, заполненной абсолютным мраком. Лишь спустя какое-то время глаз начал различать искорки и шерстинки света, складывающиеся в красивые спирали и «морозные узоры». Это
– Интересно, как мы выберемся обратно? – подала голос Дарья. – Есть тут хоть какие-нибудь ориентиры?
Шершень воспринял ее изречение как личный вопрос и доложил:
«Я запомнил все манипуляции крейсера при входе в данный континуум, могу повторить в обратном порядке».
– Это если повторить их сейчас, пока мы не ушли с этого места. А если придется куда-нибудь лететь?
– Для выхода в наш космос это не имеет значения, – сказал Железовский. Потом подумал и поправился: – Не должно иметь. Все пути приведут нас к линии выхода, которая имеет лишь один «привязанный» конец – в нашей Вселенной.
– Это тебе папа сказал?
– Это я так думаю. Однако такие вопросы, дорогая моя, надо было задавать раньше, а теперь поздно, мы уже в стакане. Предлагаю выработать стратегию поиска хозяев Шершня и контакта с ними. Они могут еще и не согласиться помочь нам в благородном деле войны с Мантоптерами.
– Проще всего выйти в космос в потоке «триай», – сказала Дарья, – и позвать разумников. Кто-нибудь да откликнется… если ваш стакан-вселенная не пустышка.
– Твое мнение? – посмотрел на правнука Железовский.
– Давайте спросим Шершня, – предложил застигнутый врасплох Дар. – Возможно, он знает, где искать своих создателей, если это и в самом деле его дом.
– Логично. Попробуй.
Дар заговорил с инком, обрисовал ситуацию, объяснил цель.
«Нет ничего проще, – отозвался Шершень. – Я ощущаю изменения, происшедшие здесь с момента моего рождения, но координаты реперных энергоисточников не изменились. Мы можем достичь родины моих хозяев за два транса. В земном времяисчислении это всего один час сорок две минуты».
– Можем отправляться, – сказал молодой человек, высовываясь из пилотской ячеи.
– Мы все слышали, – заявила Дарья; она уже вылезла из своей «кельи» и с любопытством озиралась. – Можете мне объяснить, почему рубка приобрела другую форму?
– Мерность… – заикнулся Дар.
– Молодец, догадался, – посмотрел на него Железовский благожелательно, также выбираясь из ячеи. – Пространство внутри стакана имеет другую размерность, а для каждого континуума размерность – закон, диктующий пропорции геометрии и характер физических взаимодействий. Не удивлюсь, если мы увидим любопытные эффекты.
– Почему же мы сами не изменились? Во всяком случае, я лично вижу вас прежними.
– Во-первых, мы подчиняемся физическим законам своего мира, которые действуют внутри нас. Во-вторых, мы скорее всего тоже изменились, но вместе с нашим обликом изменилось и восприятие вещей. Так что все как бы осталось по-прежнему. Я лично чувствую, что здесь существенно труднее дышать, а это означает, что у меня сократился объем легких и сердца. Ну, и так далее.
Дар и Дарья переглянулись.
– Пожалуй, в этом что-то есть, – задумчиво проговорила девушка. – Мне тоже трудновато дышать. И сердце колотится сильнее. Хотя я думала, что это все результат давно не проветриваемого помещения.