Чернокнижница
Шрифт:
Хотя имелось у меня существенное преимущество. Волкова часто сокрушалась: хрупкое телосложение позволяло мне неправильно питаться почаще, чем ей.
Впрочем, умная ведьма всегда знала, как привлечь мужчину. Если не грудь, то правильная настойка!
— За глаза я ее и полюбил, — разливался тем временем соловьем бывший муж. — Смотрела на меня, как маньяк на жертву.
— А где вы вообще познакомились? — с подозрением поинтересовалась Елизавета Сергеевна и крылья носа затрепетали. Взгляд стал острее, будто мысленно матушка Эдика-Эйдана меня уже четвертовала.
— В
— Парке, — добавил Холланд.
— Что ты там делал, Эдичка?! Знаешь же, что по таким местам опасно гулять одному! — сразу же взвилась Елизавета Сергеевна, проявляя ревностную любовь к младшему сыну.
— Просто Эдика хотели продать бандиты, — ехидно проговорила я, поймав на себе горящий взгляд янтарных глаз. — А я не дала.
— За что? — удивился Сергей, приходя в себя.
— За долги, — скромно потупила я взгляд, вновь принимаясь за еду и наслаждаясь воплями мамаши Харламовой.
— Да, — тем временем вздыхал Эйдан, ткнув в недожаренное мясо с такой силой, что брызнула кровь. Скрип вилки по тарелке явственно намекнул: шутить больше нельзя, а то столовый прибор окажется в моем глазу.
— Ленусик такая храбрая. Избила главаря сумочкой и покусала его подельников. Зверь, а не женщина.
— Ты рыдал и умолял о спасении. Жалостливость — мое второе имя, — глаза матери Эдика стали раза в два больше, когда у меня в руке лопнул бокал.
Любопытство на лице Сергея и полный шок Елизаветы Сергеевны сыграли нам на руку. Никто ни черта не понимал, но всем было жутко интересно. Даже тихая экономка зашуршала у двери столовой, боясь войти с очередным блюдом. На губах Эйдана мелькнула усмешка. Нехорошая такая, опасная.
Кобра могла прицельно плевать ядом на расстояние два-три метра, а вот эта недовольная змеина на другом конце стола явно желала хорошенько в кого-нибудь харкнуть.
К счастью, до драки дело не дошло. Ева показалась в дверях, напугав экономку. На бледном лице читались все муки протекающей болезни. Сестра Эйдана-Эдика пребывала в состоянии сомнамбулы, не напоминая больше стерву, которой я раньше хотела прижечь язык раскаленным железом. Впрочем, оно не удивительно. Девицам на строгих диетах, страдающих явными признаками анорексии, совсем не до боевых действий с предполагаемыми невестками.
— Ах, Евочка, пойдем в комнату. Это все потому, что ты слишком много съела! — стенала матушка между «Дорогая, надо позвать твоего диетолога» и «Видела эту мымру?». Уважение к моей персоне госпожа Харламова предпочла проигнорировать, хоть имен конкретных не называла.
Ничего, я необидчивая.
— И все-таки, как вы познакомились? Только не лечите мне в уши про парк с бандитами. Эдька отродясь в трех соснах не бывал. Братишка у нас топографический кретин, — широко улыбнулся Сергей, бесцеремонно кладя ладонь мне на коленку.
Старшему из братьев Харламовых страшно не было. Он даже бровью не повел, когда Эйдан поднялся
Кстати, на безымянном пальце отчетливо просматривалось обручальное кольцо. Кажется, ни в том, ни в этом мире мужчины семьи Холланд-Харламовых не отличались верностью.
Я едва успела вздохнуть, а Сергей уже хрипел и цеплялся за край стола, пытаясь спасти себя от удушения. Дверь была закрыта, сипения и хрипы заглушала классическая музыка. Эйдан заставил Сергея приподняться на стуле следом за галстуком, который удерживал точно удавку. Я же продолжала равнодушно наблюдать за агонией несчастного и потянулась рукой к гроздьям винограда.
— Задушишь — расстроишь маму, — проговорила я, пока тарелки с грохотом падали на пол. Пришлось встать и отойти к двери, а Эйдан наклонился к брату, резко отпуская того.
— Беги, — едва успел он выдохнуть, как задыхающийся Сергей, хватая ртом воздух, принялся удирать на четвереньках и отчаянно сипеть:
— Мама! Охрана!
Я выпустила Харламова на волю и прикрыла дверь обратно. У нас оставалось несколько минут, пока этот убогий куда-нибудь доползет.
— Так кого я там покусала?
— Это кто умолял? — поинтересовались мы друг у друга. Прямо не разборки полетов, а обсуждение погоды.
Я бросила взгляд за спину Эйдана: ложки и вилки немного затряслись. Пришлось моргнуть и все вновь замерло.
Так.
— Нельзя себя вести подобным образом. Раскроешь наши планы раньше времени, отправят в сумасшедший дом биться головой об мягкие стены, — пригрозила я пальцем, отходя от двери. — В этом мире расстройство личности лечится терапией и таблетками, а не отрубанием голов.
— Нет у меня ничего, — со скукой протянул Холланд и взял со стола нож. Прицелился, затем метко бросил в дверь. Лезвие промелькнуло всего в нескольких сантиметров от моей головы. Я даже глаза закатила от подобной выходки.
— Мы были женаты долгих десять лет, Эйдан. Я знаю тебя лучше, чем психотерапевт твоей мамаши. Наверняка она водила Эдичку к доктору под ручку.
— Десять безоблачных лет кровавых распрей, борьбы за власть и выживания. Согласись, нам было весело. — Гад предпочел проигнорировать ехидные замечания по поводу своего психического здоровья.
— До или после моей кончины на костре?
— И сколько ты ещё будешь это вспоминать?
— До второй оловянной свадьбы!
Но раньше, чем раздался вопль Елизаветы Сергеевны, ложки и вилки в столовой резко взлетели в воздух.
Глава 9. Подруги так не поступают
— Покайтесь!
Какой-то ненормальный бегал туда-сюда по парковке и приставал к прохожим, цепляясь испачканные штаны и изношенные ботинки. Спутанные волосы прятались под вязаной шапкой. Вроде не бомж, но и до нормального человека как до Китая раком. Каждый раз сумасшедшего отталкивали, а одна добрая тетенька вовсе замахнулась на него колбасой.