Чернокнижник
Шрифт:
Тот, что подошёл ко мне со спины правильно оценил ситуацию и попытался сбежать, но этого сделать ему уже не дал я. Резко развернувшись, отворачиваясь от кровавого зрелища, я устремил свой взгляд в спину отдаляющегося от меня силуэта и скороговоркой зачитал проклятье. Беглец на огромной скорости грохнулся лицом на асфальт, поскольку у него банально отнялись ноги. Я ощутил, как от него ударили волны страха и с наслаждением зажмурил глаза, смакуя эти прекрасные эмоции. Играясь с ними, я распалял в его разуме всё больше ужаса, внушая образы страшных существ из его собственных кошмаров.
Тем временем, одержимый моим кинжалом гопник
Добей оставшихся
Перечить мне он не мог, а потому устремился ко второй жертве, что сейчас ползала с мокрыми штанами, содрогаясь от навеянных мною кошмаров. Ему так хотелось заорать на всю округу, но как же жаль, что позволить этого ему я не мог. Всё, что оставалось бедолаге — это бессильно хрипеть и ползти от видимых одному ему монстров.
Я поморщился. Сущность кинжала работала неаккуратно, нанося удары, всюду летели брызги крови её жертвы. Таким образом, даже рукоять была вся запачкана. И пока я доставал из внутреннего кармана платок, одержимый подошёл ко мне с безумной улыбкой на лице. Я обратил внимание на то, что белка в его глазах не было, только лишь дымящиеся сгустки тьмы, которые внушали ужас одним своим видом.
Подняв руку с зажатым в руке ножом, он вонзил его в себя несколько раз, после чего передал мне кинжал на раскрытой ладони. Стоило, только преодолевая брезгливость забрать свой артефакт, обернув его платком, как самоубийца грохнулся на асфальт и захрипел, истекая кровью. Его жизненно важные органы задеты не были, но то с какой скоростью он её терял, не оставляло сомнений в том, что скоро они перестанут быть для него жизненно важными.
Тщательно вытерев кинжал, я поглотил большую часть энергии, которую он высосал из убитых людей и спокойным шагом побрёл из этого пустынного переулка. В том, что меня кто-то видел, я сомневался, в округе никого не должно было быть, иначе сомневаюсь, что эти трое посмели бы на меня напасть. К тому же, этот район итак не славился спокойствием, потому поножовщина мало кого заинтересует и вряд ли полиция будет сильно стараться найти преступника. Свидетелей нет и улик я тоже не оставил, даже окровавленный платок забрал с собой. Выкину его позже, когда наконец-то покину эту выгребную яму.
Всю дорогу до дома я раздумывал о том, что сотворил. Пытался воззвать к своей спящей совести, но она почему-то в последнее время не сильно баловала меня своим присутствием. Только что я угробил трёх человек и при этом наслаждал, когда это делал. Можно было бы конечно сказать, что они виноваты сами и даже заслужили это, что, такие как они всегда кончают одинаково. Но я не обманывался, мне хотелось это сделать, а потому эти трое умерли.
Ценность человеческой жизни для меня всегда стояла под вопросом, и я сваливал это на окружение, в котором рос. Но правда была в том, что больше я в этом неуверен. Виной ли тому моя родословная я не знал. Возможно у меня это в крови, а может быть, я пытаюсь оправдаться перед самим собой и в очередной раз сваливаю свою вину на других. Ссылаюсь на то, что являюсь потомком истинного воплощения зла. Или просто стоит признать, что я не такой как другие и что никогда им и не был. Что на моём лице просто сформировавшаяся под влиянием социума маска? Что у меня не как у других: за одним плечом ангел и за вторым демон, а за каждым плечом по демону?
Когда я уже въезжал во двор своего дома, на лобовое стекло упала птица. От неожиданности я затормозил и повернул руль, едва не врезавшись в стоявший на парковке джип. Тем временем, труп сполз на капот, оставив на стекле кровавые разводы.
То, что произошедшее не было случайностью, я стал осознавать, когда ощутил приближение чего-то могущественного и безгранично злого. Моя машина заглохла там же, где и стояла, фонари, освещавшие двор, зарябили, после чего полопались от перенапряжения. Стало темно и тихо. Меня начал одолевать неестественный страх, явно навеянный чьим-то присутствием.
— Вижу, ты не теряешь зря времени, мой потомок, — раздался жуткий телепатический голос, — я жду, что в этот раз ты меня порадуешь.
Только теперь обратив внимание на зеркало, я понял, где сейчас находится проекция Лорда. Жуткие, пылающие золотом глаза, окруженные тьмой, сейчас висели прямо над задним сидением. Честно говоря, появление Хейдеса в моей собственной машине, застало меня врасплох. От его присутствия стало жутко холодно и одиноко, но протолкнув застрявший в горле ком, я всё-таки заставил себя ответить:
— Как Вы и велели, я достал карту. Она у меня.
— Хорошо. — удовлетворённо произнёс демон. — Теперь мы наконец-то можем двигаться дальше. Теперь слушай внимательно, мой многообещающий потомок. — Вдруг кровавые разводы на лобовом стекле стали стекаться, образуя буквы и цифры. — Это место назначения, где тебе следует появиться завтра к вечеру. Там тебе предстоит кое с кем встретиться, она расскажет всё, что тебе нужно знать. И не забудь взять с собой карту!
Холодящий ужас резко стал отпускать, я провернул ключ, заводя машину и подогнав её к своему месту, вышел на улицу. Правда, потом пришлось залезть обратно, чтобы заснять на телефон кровавую записку, оставленную моим креативным предком.
И всё-таки Лорд любитель повыпендриваться. Неужели статус не позволяет ему обходиться без своих жутких спецэффектов? Если я ещё могу поверить в то, что проявления его могущественной сущности корёжит нашу реальность, то отказываюсь понимать, почему он не может обойтись обычной бумагой.
Очистив лобовое стекло, я наконец-то смог направиться домой. Похоже, завтра мне тоже предстоял не простой денёк, стоило хорошенько выспаться.
Глава 8
Таня
Адрес, оставленный Хедейсем, привёл меня в элитную часть города. Позволить здесь частную собственность могли только состоятельные люди, владевшие серьёзным бизнесом или же занимающие прочное положение в мэрии. И за все годы своей жизни этот день был первым, когда я оказался в подобном месте.
Проезжая по свежему асфальту, я с интересом осматривал коттеджи богачей, что возвышались над серьёзным ограждением. Было время, когда и я мечтал в таком жить, завидуя тем, кто с детства рос окружённый такими красотами. Жизнь несправедливая штука, кто-то получает всё с самого рождения, а кто-то едва сводит концы с концами. Сейчас, задумавшись об этом снова, я понимал, что у меня не было причин злиться на них, поскольку обо мне другие думали примерно также. Даже забавно, мои сверстники завидовали и злились на меня, когда я и сам всегда хотел чего-то большего.