Черновая работа
Шрифт:
Сказав это, доктор поднялся и неторопливо направился к кровати другого раненого.
На этот раз комбат никаких разгонов не устраивал. Что и как знали все. Сердца наполнялись болью и непонятно откуда берущимся чувством вины.
И вновь потянулись унылые будни, занятые чисткой оружия и бесконечными занятиями. В четвёртой группе первой роты появился новый командир старший прапорщик Ефремов. Бойцы целых две недели елозили на пузе, но к «единому знаменателю» Ефремов их всё же привел. Своим заместителем он назначил сержанта Рогозова. Проверив слаженность группы, комбат остался доволен. Остальные группы ещё несколько раз выходили на боевые задания. Группа Соколова, выходила трижды, но встречи с противником, которую так жаждал молодой офицер, так и не состоялось. Не было больше боестолкновений и у других групп. Нельзя сказать, что боевые выходы проходили, не принося результатов. Результаты были и весьма существенные: обнаруживались схроны, тайники забитые оружием и боеприпасами, были найдены старые и совсем недавние, но, к сожалению, уже покинутые базы. Обнаружены фото и видеоматериалы. А многочисленные разведывательные данные, по крупицам собираемые на каждом боевом выходе, тщательно собранные и систематизированные, обобщались и анализировались, выстраивая целостную картину перемещения бандгрупп. Петля вокруг Вольфа Краузе затягивалась всё сильнее. Спецназ продолжал свою обыденную черновую работу.
Третья и четвёртая группы первой роты выходили на боевое задание в один день, в разных квадратах, но не далеко друг от друга. Комбат специально спланировал задание так, что бы они двигались параллельно, не удаляясь и не приближаясь друг к другу.
На третьи сутки группа Алексея Курагина, растянувшись на добрую сотню метров, вышла к излучине небольшой речушки.
«Стой. Организуем засаду», — лейтенант Курагин развел в сторону руки, показывая направление развёртывания. Местность, которая была предназначена ему для организации засады, была практически равнинная. Позади за маленьким бугорком — небольшой, метра три, обрыв, под обрывом шумела небольшая речушка. Впереди, почти сразу за линией бойцов слегка изгибающаяся, давно неезженая дорога. Дальше заросли орешника лещины, за ними мелколесье, потом высокий, не тронутый топором лес. Алексей проследил места, куда бойцы устанавливали мины, и как они, отходя, старательно маскировали проводную линию. Проверив, правильно ли выбрали позиции бойцы, Курагин махнул радистам и стал неторопливо выбирать место для командного пункта. День стоял солнечный и сухой, тем не менее, разведчики деловито сооружали из полиэтиленовых пленок приземистые дневки, тщательно укрывая их травой и ветками. Наконец с обустройством было закончено, в лесу воцарилась по-осеннему безмолвная тишина.
Эмир района по кличке Хан, в прошлом агроном Тимур Исмаилов, вел свою банду на соединение с другими такими же пока ещё разрозненными бандами.
— Хан, мы почти дошли, — помощник эмира Салах нагнал идущего в первых рядах колонны эмира, — скоро пойдёт редколесье.
— Я знаю, — отмахнулся Тимур, — в редколесье мы не пойдём. Перейдем реку, там чуть выше по течению есть заросли орешника. Вот там и остановимся. На соединение с группой Ай-Валида пойдем с приходом ночи. Хорошо, что ты подошёл, я всё равно хотел послать за тобой. На подходе к реке возьмёшь половину людей, уйдёшь вправо. Параллельно пойдешь.
— Хорошо, — Салах и не подумал прекословить. — Разделиться на две группы — решение вполне здравое.
— Я не спрашиваю твоего одобрения, — жёстко оборвал его Хан. — Если мне будет требоваться твой совет — я спрошу. За рекой повернёшь к истоку. Я буду ждать. Там и встретимся. Иди.
Салах мысленно заскрежетал зубами, но возразить не осмелился.
«Если взять ровно половину, то со мной будет двадцать восемь. Тогда получается, я должен остановиться на…
— Алишер, — позвал он боевика, идущего в центре колонны, — теперь ты замыкаешь.
Боевик, которого Салах назвал Алишером, понимающе кивнул. А сам Салах, показав рукой остальным «следовать за мной», начал уклоняться вправо. Следом за ним потянулась цепочка боевиков. Наконец они разошлись так, что даже в просветах деревьев не стало видно мелькания тех, кто по-прежнему шёл с Ханом. Салах удовлетворённо улыбнулся и, взяв чуть левее, пошёл прежним маршрутом. Вскоре впереди послышалось журчание реки. Помощник эмира вышел к берегу и, остановившись, прислушался. Ветер не донес до него никаких инородных звуков, ни — каких запахов. Тогда он, кивнув следующему за ним боевику, стремительно перебежал открытый участок и, буквально взлетев на полутораметровый обрыв, оказался на том берегу в густом кустарнике. Всё было тихо. Он чуть углубился в лес, зная, что сейчас за ним последует следующий воин. Саид неторопливо продолжал путь вперёд, не мало не беспокоясь за успех преодоления открытого участка. Ежели он был до сих пор жив, значит, русских рядом не было.
— Командир, «чехи», — возле лейтенанта появился младший сержант Бабкин.
— Где? — Алексей привстал с разложенного на земле спальника, а рука непроизвольно потянулась к лежавшему рядом автомату.
— Там, ближе к левому флангу.
— Точно «чехи», может мирняки?
— Точно. С оружием, — отмахнулся от вопроса спешащий в обратную сторону Бабкин.
— Двигаются? — уже спросив, Курагин вдруг догадался, что если бы противник всё ещё продолжал движение, впереди уже кипел бы бой.
— Похоже, на днёвку остановились. Я, когда мины ставил, то место осматривал: очень для отдыха удобное. Орешник, поляночки…
— Копылов, — лежавший неподалеку радист лениво потянулся и, посмотрев на встревоженное лицо командира, быстро сел на корточки. — Обойди всех. Команда «к бою». Только тихо. Всё, давай. Я в тройке Бабкина. Лапин, — второй радист, услышав слова командира, поспешно разворачивал радиостанцию. — Передавай: «обнаружил противника, приступаю к уничтожению». Передашь — радиостанцию не выключай и ползи ко мне. Пошли, — это он сказал ожидающему команды сержанту.
Когда Саид подвел свою часть группы, боевики, шедшие с Ханом, сняв рюкзаки и положив на них оружие, уже рассаживались на земле. Двадцать восемь человек разделились на три правильных кружка и готовились приступить к трапезе. Салах оставил своих людей и, обходя рассевшихся на земле боевиков, направился к Хану. Не дойдя до него метров десяти, он резко остановился. Что-то впереди показалось ему странным. То ли что-то послышалось, то ли в сплетении веток мелькнуло нечто подозрительное. Он, ещё не решив до конца, какую подать команду, предостерегающе поднял руку.
Когда Курагин и Бабкин подползли к растянувшимся в цепь разведчикам, те уже выложили перед собой гранаты и, сняв оружие с предохранителей, высматривали цели в глубине зарослей. Фигуры боевиков, скрытые густорастущими кустами орешника, едва угадывались. Алексей взял в руки подрывную машинку.
— Приготовились, — он почувствовал, как напряглись мышцы поднимающих стволы разведчиков и, отведя ладонь в сторону, ударил по кругляшу штока.
Салах почти догадался о причине своего беспокойства. Его чуткие уши уловили звук щёлкнувшего предохранителя, но он не сумел вовремя вычленить этот звук из десятков сотен звуков, издававшихся его рассаживающимися на обед подельниками…
Взрыв поглотил все остальные звуки. Сотни осколков, срезая на пути ветви, понеслись к затеявшим перекус бандитам. Один из осколков, срезав тонкую ветку дерева, достиг всё ещё остававшегося стоять Салаха. Осколок был на излёте. Попади он в грудь, ударь в один из магазинов, и на теле боевика не появилось бы даже царапины, но горячий кусочек металла попал в шею, прошив её почти на вылет. Захлебываясь собственной кровью, Салах опустился на колени и, выронив автомат, попытался зажать рану руками. Силы покидали его, он захрипел и повалился на землю. Мир завертелся перед глазами Салаха, чтобы минуту спустя исчезнуть навсегда. Со стороны русских грянули выстрелы. Прогремело ещё два взрыва — от выставленных вперед МОНок по разбегающимся в панике бандитам полетели новые сотни роликовых осколков. Раздались крики раненых и умирающих…