Черновед. Свежая кровь
Шрифт:
– Это какая-то шутка? – заорал Козловский, поднимаясь. – Вы все тут отменные шутники, да?
Теперь на него уставились все, кто находился в зале. Все, без исключения. Семейная пара так и не заняла приготовленный для них столик и, судя по их виду, засомневалась, стоило ли вообще ужинать в «Агафонове».
– Уверяю вас, ресторан ценит каждого клиента. Мы с радостью выслушаем все замечания, – спокойным и тихим тоном обратилась к Козловскому Жанна. На этот раз строчки из инструкции быстро всплыли в памяти. – Просто объясните, что
– Долбанная свинья на столе! Вы ее не пропекли или как? Пару секунд назад она издавала странные звуки! Слова или что-то в этом роде.
Жанна кивнула охраннику, стоящему возле входных дверей. Тот медленно двинулся навстречу к Козловскому.
– Шеф-повар ни за что в жизни не позволил бы подать гостю неприготовленного поросенка. Да вы только на корочку посмотрите! – посомневавшись немного, Жанна добавила: – Вам наверняка известно, что свиньи не разговаривают. Если это не какой-нибудь Бэйб или Хрюша из детской программы.
Инструкция вновь полетела к чертям. С другой стороны, в ней и слова не было о случаях со свиньями.
– Хватит го-го-о…– Козловский заикался, не в силах произнести фразу до конца. –А, стерва! Хватит говорить со мной, как с умалишенным! Я знаю, что видел и слышал! Проклятая свинья повернула голову и поздоровалась! Такое ни с чем не перепутаешь.
Полная дама за дальним столиком нервно вытерла рот салфеткой, поднялась и попятилась к выходу. Ее супруг потребовал счет. Жанна взмолилась о том, чтобы охранник двигался быстрее, а Козловский перестал пугать гостей. Посетители ценили богатое убранство залов «Агафонова», деликатесы шеф-повара и лакейскую расторопность официантов, но безопасность стояла превыше всего.
Пару секунд Козловский молчал, глядя на стол. Затем вдруг отпрянул и заорал:
– Вот опять! Опять! Свинья говорит почти как человек! Слышали? – Козловский обвел посетителей безумным взглядом. – Вы же слышали, да?
– Ничего подобного не происходило, – твердо покачала головой Жанна.
– У нее ноги двинулись. Да посмотри хорошенько! Слепая что ли?
Козловский дернулся к Жанне, но подоспевший охранник схватил его за руку.
– Прошу вас рассчитаться и покинуть заведение. Здесь принято вести себя прилично. Вы пугаете остальных.
– Пу-пу-угаю? Не я это начал, между прочим!
Козловский с вызовом посмотрел на охранника, затем на Жанну. Она заметила, как напряжение на его лице неожиданно угасло, уступив место растерянности. Козловский будто осознал, как выглядит со стороны. Он ссутулился и смущенно потер лоб.
– Черти вас дери, – угрюмо произнес Козловский. – Всякого навидался, но это – из ряда вон. Может, вы мне не верите, но так оно и было. Свинья говорила. Двигалась. Доедать ничего в вашей забегаловке не буду. Счастливо!
Козловский отсчитал деньги и бросил их на стол. В сопровождении охранника поплелся к выходу. Глядя на его согнутую спину и трость, слабо стучащую по полу, Жанна ощутила прилив жалости. Он ведь не был виноват в том, что увидел. Просто привиделось из-за старости или выпитого. Уже завтра он будет вспоминать этот инцидент, посмеиваясь над собой.
– Итак? – Мужчина, ожидающий, когда его посадят за столик, скосился на жену и робко кашлянул. – У вас такое случается постоянно или нам все же стоит рискнуть и сделать заказ?
4
Профессор педантично чертил на доске схему формирования условного рефлекса у собак. Поскрипывание мела и сгущающаяся темнота за окном действовали на студентов гипнотическим образом: некоторые спали, уронив головы на парты, другие уткнулись в телефоны, потирая уставшие глаза.
Ника старательно копировала схему в тетрадь. Могла бы просто сфотографировать доску на смартфон, но записи, сделанные вручную, лучше отпечатывались в памяти. К тому же ходили слухи, что на сессии профессор лояльно относился к тем, кто делал полные конспекты. Ника готова была записать каждое сказанное слово, если это даст возможность получить зачет «автоматом».
Марго ткнула ее в бок, показывая очередной мем на экране смартфона. Маленькая девочка пытается съесть бургер, высотой почти с нее. Внизу надпись: «Когда пытаешься выучить билеты за одну ночь». Ника вежливо улыбнулась. Судя по всему, Марго на зачет «автоматом» было наплевать. Всю пару она безостановочно печатала сообщения куче друзей во всевозможных мессенджерах так, словно от этого зависела ее жизнь.
– Как нам пригодится зоопсихология, а? – прошептала Марго. – Из нас ветеринаров готовят что ли?
– У человека с животным много общего, – не отрываясь от тетради, ответила Ника. – По крайней мере, так нам объясняли на прошлой паре.
– Ага. Много общего у препода с индюком – такой же надутый. Или у нашего физрука с гориллой.
Ника сдержалась, чтобы не хохотнуть. У Кузьмича были огромные мускулистые руки, а из-за старой травмы он передвигался, наклоняясь на правую ногу. Хорошо хоть в грудь себя кулаками не бил.
– А знаешь, Кузьмич иногда так на меня смотрит. – Марго отложила телефон и потянулась, выпятив вперед массивную грудь, туго обтянутую кофточкой. – Особенно во время приседаний и наклонов. Делает вид, что, типа, случайно. Но я-то вижу – он наверняка не прочь. Я тоже не прочь, но дальше взглядов у него не заходит. Короче, пусть дозревает пока.
– Марго! Слишком пошло! И вообще, Кузьмич старше тебя лет на двадцать.
– Он в хорошей форме. Лучше наших мальчиков-жиробасов на первом ряду. Весна на дворе, а у меня никого не было уже несколько месяцев. Скоро на деревья бросаться начну.
Последняя фраза была сказана так громко, что профессору пришлось остановиться и смерить Нику с Марго строгим взглядом. Они наигранно смутились. Кто-то сдавленно хихикнул. Профессор повернулся обратно к доске и продолжил чертить. В аудитории воцарилась тишина, прерываемая лишь скрипом мела.