Черноводье
Шрифт:
В тот вечер, направляясь в свою комнату, я встретил Лану, спускавшуюся по лестнице откуда-то сверху. В отличие от меня, она уже поработала с синтезатором и обзавелась комплектом современной одежды: джинсы, синяя толстовка с принтом, кроссовки.
— А… привет, — произнесла она рассеянно. — Ты спать уже?
Я кивнул. Усталость действительно придавливала к земле пудовой гирей. Хотелось упасть на кровать и надеяться, что не увижу снов.
— Ладно… — протянула девушка, положив руки на перила. — Ну, ты иди тогда. Только слушай… каково это
Отчего-то мне показалось, что ответ Лану не очень-то интересует. Она выглядела нервной, а ее интерес — принужденным.
— Тяжело, — ответил я. — Словно раскапывать могилы. И физически тяжело, и морально.
Лана покачала головой, вроде бы, с сочувствием, но каким-то не очень искренним.
— Но вы же уже близко, да? — спросила она.
Я неопределенно покачал головой и сделал ладонью жест, изображающий неуверенность.
На какое-то мгновение между нами повисло неловкое молчание. Глаза Ланы бегали из стороны в сторону. Она словно хотела побыстрее уйти, но в то же время не желала, чтобы бегство выглядело излишне поспешным.
— Я разговаривал с Кирой, — произнес я вдруг. Мне подумалось, что Лана — единственный человек здесь, кто поймет, что это для меня значит.
Лицо Ланы в самом деле посерьезнело.
— И что она сказала? — Лана уставилась на меня очень внимательно.
— Говорила, что мы должны уйти, не пытаться открыть пирамиду, — ответил я. — Что это погубит мир, и не только этот.
Лана побледнела, нервно сцепив пальцы в замок.
— Ты же понимаешь, — начала она, подбирая слова, — что, если бы этот мир был реален, ты не смог бы говорить с Кирой?
Я взглянул на Лану вопросительно.
— В реальном мире мертвые умирают насовсем, — вздохнула она. — Если Кира жива, если она может говорить с тобой, это еще одно доказательство того, что мы в симуляции. И что ее нужно разрушить.
— Но зачем тогда Кире убеждать меня в обратном? — спросил я.
— Кто знает, — Лана пожала плечами.
Мне снова показалось, что ей хочется поскорее уйти от этого разговора и вообще от меня.
Внизу на лестнице послышались шаги, и Лана, вздрогнув, торопливо попрощалась и направилась вниз, где этажом ниже находилась ее комната.
Но не успела она преодолеть половину пролета, как из-за поворота появилась поднимавшаяся ей навстречу Ксай, отчего-то проводившая Лану настороженным взглядом. Так как будто ускорила шаг.
— Она у вас с Андреем, что ли, была? — спросила девушка с какой-то деланной беззаботностью.
— Нет, а что? — ответил я, заметив, что она как-то напряглась.
— А, нет, ничего, — принужденно улыбнулась Ксай. — Иди спать, а то завтра опять будешь носом клевать.
С этими словами она помахала мне рукой и отправилась вверх по лестнице.
Следующее утро встретило нас противным затяжным дождем, угрюмо барабанившим по дворцовой крыше. Грунтовая дорога, ведшая к пирамиде, раскисла, и мы едва не извалялись в грязи, пока добрались
— Сегодня все решится, — произнесла Ксай, когда мы оказались в уже знакомой и почти родной первой комнате. — Ты готов?
Я пожал плечами. Как можно быть готовым, когда не знаешь, к чему, собственно, готовиться?
— Я тоже не готова, — спокойно объявила Ксай. — Пойдем.
Мы двинулись по темному пыльному склепу, водя из стороны в сторону выдвинутыми лезвиями, я впереди, а Ксай чуть позади и сбоку. Такой порядок мы приняли с первого дня, хотя особой нужды в нем не было: пока Ксай не говорила с дверью, нападения можно было не ждать.
Безжизненность этого места подавляла меня. Будь это обычная заброшка в человеческом мире, здесь наверняка обосновались бы крысы или еще какие-нибудь звери. Насекомые, в конце концов. Между плитами пробивалась бы трава, по углам зеленела бы плесень. Но в этом мертвом измерении ничего подобного не было. Не удивился бы, если бы узнал, что здесь нет даже бактерий.
— Мне все меньше это нравится, — проговорила вдруг Ксай, куда-то в сторону, как будто даже и не обращаясь ко мне.
— А поначалу тебе нравилось, что ли? — усмехнулся я. Мне хотелось приободрить ее немного, но вышло как-то криво.
— Поначалу я была уверена… — ответила она.
— А теперь? — мне послышалось в ее словах какое-то проглоченное продолжение.
— А теперь я… не знаю, — она запнулась и остановилась посреди очередной пустой комнаты.
— Слушай, вот ты здесь человек новый, — начала она неуверенно. — Как тебе кажется, это все безумие, что мы делаем?
— Ты же говорила, что безоговорочно веришь… — начал я. Мне хотелось сказать «Нику», но я не стал заканчивать. Почему-то мне показалось, что сейчас это будет неправильным.
Ксай, однако, поняла, что я имею в виду.
— Мне кажется, что-то с ним происходит, — проговорила она, глядя в темный проем очередной двери. — Он стал каким-то другим. Может, из-за того, что мы близки к цели. А может, из-за того, что появилась… ладно, не важно!
Ксай тряхнула головой, и густые темные волосы рассыпались по плечам, а синяя прядка упала на глаза. Она ускорила шаг, решительно двинувшись в темноту, туда, где нас ждала очередная дверь.
Две двери поддались ей на удивление быстро и без борьбы. Выглядело это так, словно сопротивление их было сломлено падением предыдущих дверей.
К третьей двери Ксай подошла настороженно, словно охотник, боящийся вспугнуть дичь. Едва подняв руку, чтобы вступить в контакт с дверью, она тут же опустила ее и отпрянула на пару шагов, будто обжегшись.
— Что такое? — спросил я.
— Это последняя дверь, — ответила она. — За ней то, за чем мы пришли.
Я посмотрел на нее. Ее лицо побледнело, губы дрожали. Я, должно быть, выглядел не лучше.