Черняховский
Шрифт:
— Может быть, это было бы и правильно. Но мне каждый танк в те минуты был дорог, не было времени думать о статьях законности.
— А теперь нам с вами придется отвечать.
— Если это моя ошибка, я сам и отвечу!
— Но и с меня спросят. Я ведь в дивизии не посторонний наблюдатель, а представитель партии.
— Оба мы представители… А я отвечаю и как командир.
— Вот я об этом и хочу сказать… В корпусе, конечно, узнают, что вы два раза оставляли КП дивизии и уходили
— Валерий Антонович! Я должен был вести танкистов в атаку. Должен!
— Но как прикажете мне обо всем этом написать в политдонесении?
— Это дело ваше. Нам с вами доверена танковая дивизия и даже больше — мы должны обеспечить прикрытие и отход на выгодные позиции целой армии! Вот о чем надо думать.
— Согласен. Но прошу вас на будущее…
— Валерий Антонович, завтра предстоят не менее жаркие бои, связь работает плохо, придется нам управление децентрализовать. Я буду на главном направлении у Герко, Маркелов — в пятьдесят пятом. Важная задача возлагается на разведывательный батальон.
— Хорошо, я буду там. Пока вы разрабатываете план боя на завтра, пройду к людям, в подразделения.
— К двадцати трем часам вызываю командиров полков и начальников служб. К этому времени прошу вернуться.
— Буду раньше. Желаю успеха.
Подготовительные мероприятия подходили к концу. 27 июня передовые батальоны дивизии Черняховского заняли оборону на самом берегу реки Мужи, на рубеже населенных пунктов Вайды и Памугла, где враг предпринимал ожесточенные атаки крупными силами мотопехоты и танков. Гитлеровцы стремились во что бы то ни стало отрезать пути отхода соединениям 8-й армии и окружить ее.
Черняховский использовал для прикрытия все, что только можно было противопоставить врагу. Экипажи, оставшиеся без боевых машин, вели бой с противником из пулеметов, снятых с подбитых танков. В ход было пущено и трофейное оружие.
На участке Шалаева было особенно напряженно. К Шалаеву подбежал связной:
— Товарищ батальонный комиссар, тяжело ранен командир разведывательного батальона, в подразделениях большие потери. Наши отступают.
— В машину! — скомандовал Шалаев экипажу своего танка.
Танк рванулся с места к левому флангу разведбата, туда, где строения безымянного хутора и дальняя опушка леса были окутаны черной завесой дыма, образовавшейся от множества разрывов снарядов. Оттуда доносился раскатистый гул, небо словно дрожало, и заходящее солнце, опустившееся почти к вершинам деревьев, закрытое пеленой дыма, светилось тускло-багровым диском. «Продержаться до наступления темноты. Только бы продержаться!» — думал Шалаев. Впереди, в прогалине между деревьями, показались фигуры бегущих людей. Шалаев всмотрелся: да это ведь
— Наперерез! — скомандовал он механику-водителю.
Танк комиссара промчался вдоль переднего края и, затормозив на полном ходу, остановился перед бежавшими.
— Стой! — крикнул им Шалаев, выпрыгивая из танка.
— Товарищ батальонный комиссар, у немцев туча танков! — задыхаясь, выкрикнул один из красноармейцев, растрепанный, без поясного ремня и оружия.
— Прекратите распространять панику, товарищ боец!..
Только что бежавшие в страхе бойцы остановились.
Взгляд комиссара отыскал среди них молодого лейтенанта. Спросил:
— Вы кто?
— Командир взвода… — сдавленным голосом ответил лейтенант.
— А где ваш помкомвзвода?
— Там остался! — показал лейтенант в ту сторону, где продолжал греметь бой.
— Он воюет, а вы бежите?
— Товарищ комиссар, виноват!..
— Трус! Отстраняю вас от должности. Вместо вас пусть командует помкомвзвода. — Комиссар окинул взглядом окружавших его людей.
— Всем за мной, занять прежнюю позицию и ни шагу назад!
Новая яростная атака немцев была отбита. Комиссар остался на позиции разведбатальона. В нем насчитывалось всего двадцать четыре человека. Но каждый теперь сражался за двоих.
Приближалась ночь. Все надеялись, что наступит затишье. Но на темнеющем поле снова показались гитлеровские танки. Прозвучал голос комиссара:
— Приготовиться к отражению атаки!
Противник снова пустил в ход танки. Три из них, изрытая огонь из всех пушек и пулеметов, подходили к окопам разведчиков.
Шалаев, выждав момент, первым бросил противотанковую гранату. Стальное чудовище беспомощно завертелось на месте. Два других танка продолжали идти.
Примеру комиссара последовали бойцы: в танки полетели гранаты. Обе вражеские машины охватило пламя. Немецкая пехота, лишившись поддержки танков, откатилась. Атака врага захлебнулась.
Рубеж, который обороняли разведчики во главе с комиссаром, гитлеровцам так и не удалось взять, что позволило главным силам дивизии выйти из полуокружения.
В этом бою героически погиб батальонный комиссар Шалаев, был тяжело ранен командир отдельного разведывательного батальона майор Швейкин, без вести пропал начальник штаба дивизии подполковник Маркелов. Иван Данилович тяжело переживал утраты, особенно смерть Шалаева.
Враг продолжал атаки. 28 июня положение дивизии стало еще более тяжелым. Оно осложнилось тем, что Черняховский продолжал получать запоздалые приказы штаба 12-го механизированного корпуса, командующего 8-й армией. Одно распоряжение противоречило другому.