Черные ангелы
Шрифт:
Я представил себе, как он всем рассказывал, о том, как выжил. Вначале боялся. Трясся от страха, а потом привык, понял, что его никто не тронет, стал привирать и наконец сочинил свою историю жизни, в которой все было чисто и гладко, а главное — сам безоговорочно поверил в нее.
— Батя, а ты чего-нибудь слышал о группе 'кальпа'?
Лицо Сани сделалось напряженным. Он переваривал вопрос. Даже если он что-то знал, то не торопился с ответом. Впрочем, возможно, он напрягался по старой привычке медленно думать. Подходящее качество
— А что это такое? — спросил он с дебильным выражением на лице, и на нас с Лехой полетела очередная порция слюны. — Корпорация какая-нибудь, что ли?
— Да нет, батя, — сказал Леха, — это то, что от вас осталось.
— Не-е-е… ребята, — сказал он честным голосом, — мы ведь все больше с уголовщиной работали. А это, видать, что-то особое. Черт его знает, чем они занимаются. Мы свое дело сделали, и нам коленкой под зад. Может, вам подробнее об АНБ рассказать? Вначале мы работали каждый день, а потом — два-три раза в неделю… — Саня сделал большой глоток и вздохнул, чтобы вдохновеннее приврать.
Он явно морочил нам голову.
— Да нет, спасибо, — дружно ответили мы с Лехой.
— Может быть, вы хотите узнать детали? Как это делалось? Куда стреляли, кто стрелял? А? Спрашивайте, не стесняйтесь!
По-моему, он завелся. Конечно, не с руки драться со стариком. Но старик из него был, я вам скажу, еще тот. Такие доживают лет до ста двадцати, если не спиваются. Кулак размером с чайник.
— А вы что, участвовали в известных делах? — спросил я очень серьезно, словно не замечая его враждебности.
— А то?.. — выпучил он глаза. — Я тебе больше скажу… — Он с надеждой посмотрел на пивные кружки.
— Мы придем завтра… — сказал я. — Подготовим вопросник и придем.
— А как же пиво? — кивнул он на наши недопитые бокалы.
— Завтра еще возьмем, — заверил его Леха.
Мы направились к выходу. Я оглянулся. Саня допивал содержимое моей кружки. А вторую — Лехину — зажал в кулаке.
— По-моему, он трепло, — заметил Леха, презрительно чмокнув губами.
— По-моему, тоже, — согласился я.
Мы поднялись на трибуны, спустились в фойе и вышли из дворца спорта. Я удивился тому обстоятельству, что не было видно ни полиции, ни 'скорой помощи'. Может быть, мне все приснилось? И я никого не застрелил?
— Лучше бы бокс посмотрели, — сказал Леха с сожалением, когда 'Крылья советов' остались позади.
— Пошли к Малыш, заберем планшетник? — предложил я.
— За одно и… — Он сразу ожил и сделал соответствующий жест, принятый в среде мужчин, когда хотят переспать с женщиной.
— Ну это как получится, — сказал я. — Кстати, ее все равно дома нет.
Но сразу к Тане Малыш мы не попали. Вначале Лехе захотел выпить в компании с известным режиссером. Мы как раз шли мимо 'Ленфильма', и Леха попросил:
— Давай заскочим?
— Времени нет…
— На пять минут? У него наверняка что-то есть, — и он щелкнул себя по горлу.
Мы заскочили. Нас даже пустили в павильон, где снимались развлекательные программы. На этот раз это была заключительная сцена в прихожей, в которой участвовало четыре актере: муж с женой, их дочь и гость.
— Стоп! Стоп! Стоп… — захлопал в ладоши режиссер.
Все посмотрели на него.
— Что ты нашла на потолке?
— Я?! — удивилась Зоя, игравшая роль дочери.
— Ты должна посмотреть в камеру и выразить недоумение тупостью папаши. — А ты что делаешь?
— Я и смотрю…
— Ты не туда смотришь! Где твоя мимика? Ты думаешь, когда играешь?
— Нет, — раздраженно ответила Зоя.
— Плохо, Нестерова, плохо! Все! Перерыв десять минут. Никому не расходиться!
Я услышал, как мой любимый актер, не буду называть фамилию, он играл папашу, произнес:
— Мартышкин, мы успеем пиво выпить…
Вергилий Кетаусов повернулся к нам и расплылся в улыбке. Он был копией Пионова, но уменьшенной раза в десять. У него была блестящая лысина, ухоженная борода и покатые женские плечи. Выглядел он энергичным живчиком. Леха достал из своих бездонных карманов три серебряных стопки, а Кетаусов откуда-то из-под кресла — бутылку коньяка. На этот раз это оказался 'Клинков'.
— За успех мероприятия! — провозгласил Кетаусов.
Мы чокнулись. Правда, я не понял, какого мероприятия, и решил, что этот тост — продолжение каких-то его с Лехой разговоров.
— Мечтаю… — сказал он, причмокивая и облизывая губы, — мечтаю снять сериал о новых людях.
— Что значит, новых? — спросил я.
— Прежде всего, необычных, как я!
Я незаметно оглядел его с ног до головы. Ничего необычного в нем не было, разве что блестящая лысина, мятые штаны, стоптанные сандалии и чудовищно грязные ногти на руках. Леха мне подмигнул, и я понял, что у режиссера творческий бред, иными словами, он метал перед нами икру.
— О чем же пьеса? — спросил я, готовясь услышать какую-нибудь восторженную исповедь.
Но Кетаусов меня удивил. Я ожидал, что он будет говорить о спектакле в стиле 'голубое сало', который был в моде и о котором много писали в прессе, а он заговорил непонятно о чем.
— Есть люди, которые обладают исключительной целенаправленностью. У них поразительное постоянство в суждениях, и они сделали осознанный выбор. Я уже не говорю, что они даже уже не люди в обычном понимании!
— А кто? — удивился я.
— Избранные… — коротко ответил он и фальшиво улыбнулся.
Он мне не понравился. Был он весь какой-то скользкий, как угорь, и говорил загадками. Честно говоря, у меня не было никакого желания раскручивать его — если он это имел ввиду. Леха налил еще по стаканчику и, пока Кетаусов вкушал 'Клинкова', скорчил морду, что означало — в отношении режиссера надо проявить снисходительность. Мог бы и предупредить, я бы вообще не заходил сюда даже из-за коньяка 'Клинков'.