Черные ангелы
Шрифт:
— Пролитую воду не соберешь, — сказал он. — Бык был моим другом в университете и полицейской академии. Но все хорошее всегда кончается. Тебе же я предлагаю мир и сотрудничество.
— Залетела ворона в боярские хоромы… — пробормотал я, полагая, что я теперь в полной его власти.
Он покровительственно усмехнулся и показал большим пальцем на окно, за которым гудела толпа.
— А… — понял я.
— День длинных ножей.
— Что это значит? — спросил я.
— Это значит, мы захватываем
— Кто мы? — спросил я.
— Тот, кто предлагает тебе стать членом нового общества.
— Наконец-то гора родила мышь, — сказал я, уподобившись Акиндину, потому что из всех моих знакомых один он говорил прибаутками.
— Если ты согласен стать обращенным, — обрадовался Акиндин, — я дам тебе ключ туда, дорогуша.
— Этот, что ли? — я достал брелок с черным ключом.
— Что-то похожее, — не моргнул он и глазом. — Но ключа недостаточно. Надо показать Привратнику вот такую штуку. — Акиндин продемонстрировал предмет, похожий на ажурный клочок кожи. — Это пропуск.
Я успел рассмотреть клочок кожи. Он вдруг набух и принял форму многоугольника, точнее, икосаэдра — я насчитал двадцать правильных граней. Все сходилось: такая же наколка была между лопаток у блондинки. Когда Акиндин спрятал его в карман, он снова сделался плоским.
— Рано или поздно все станут новые людьми, — сказал Акиндин и ободряюще похлопал меня по плечу.
Я притворился, что испытываю к нему дружеские чувства — с такими людьми надо было быть очень осторожным.
— Так ты все знал? — удивился я.
— Конечно, а ты думал! Больше того, я даже использовал тебя, чтобы запутать своих коллег.
Тогда я решил схитрить:
— Ты пошлешь меня на Марс?
— Не исключено, дорогуша, — сказал он уклончиво.
— Ну поехали, — согласился я.
— Вначале ты должен пройти инициацию.
— Что это такое?
— Тебе сделают новые органы, — поведал он так, словно открыл мне глаза на жизнь.
— И мозги? — спросил я со всей наивностью, на которую был способен.
— И мозги, дорогуша, — подтвердил он.
— А если я не соглашусь? — спросил я, прикинувшись простаком.
— Тогда это сделают силой, дорогуша, но ты будешь обращенным рядовым членом общества.
— А они тоже обращенная? — спросил я, кивнув на Вергилия Кетаусова и молодца.
Странно, что я не разглядел в нем пособников черных ангелов. Лысый, женоподобный Кетаусов меньше всего подходил на эту роль. Молодец же напротив — у него даже был румянец на щеках. Может, Алфен тоже из их компании? — предположил я. Путал нас все эти дни.
— Они мои помощники, — высокопарно пояснил Акиндин. — Очень преданы! — Мышь у него под носом смешно пошевелилась. И вообще, он имел очень деловой вид. Наверное, ему надо было куда-то бежать и что-то делать, но он выкроил для меня пять минут, решив что и этого много. — И вообще-то, они избранные.
От этих речей Кетаусов посмотрел на него преданными глазами, а молодец встал по стойке смирно и еще больше порозовел от хвальбы.
Мне стало смешно. И эти люди собрались делать историю. Кто-то невидимый дергал их за ниточки. Ситуация казалось опереточной. Я-то думал, что это режиссер Вергилий Кетаусов научил Акиндина таким театральным речам, потому что Акиндин раньше так умного и складно говорить не умел.
— А зачем мне новые мозги? — спросил я. — Мне и мои нравятся.
— Этого я не знаю, дорогуша, — поразмыслив, сказал Акиндин. — Этого никто не знает. Правда ведь?
— Правда! — радостно подтвердили Кетаусов с молодцом.
— Это лежит вне сферы человеческого понимания, за его логикой. Нам не понять!
— Тогда чего же ты мне предлагаешь?
— Я предлагаю тебе рискнуть и выиграть, — бодро пояснил он. — Вернешься на свой любимый Марс.
— Надо подумать. — Я сделал вид, что его предложение меня заинтересовало.
Меня действительно заинтересовало его предложение, но цена не устраивала.
— Думать надо быстро, — подсказал Кетаусов. — Мы люди новой формации
Я взглянул на него. Он был очень серьезен, и это придавало ему комический вид. Свою 'указку' он спрятал куда-то в кобуру за спину. Молодец стоял, расставив ноги и поигрывая дубинкой. Такого было трудно свалить одним ударом.
— Ладно, — сказал я, — с чего начнем?
— Вначале верни нам то, что имеешь.
— А что я имею? — удивился я.
— Ты сам знаешь, дорогуша!
— Планшетник я давным-давно потерял, — тут же признался я.
— Можно было бы и планшетник у тебя забрать, — не поверил он мне, — но нам нужен диск солнца.
— Какой диск? Какого солнца? Игрушка, что ли? — догадался я.
Они хитро переглянулись с Кетаусовым.
— Твой друг Мирон Павличко нам все рассказал.
— Я не знал, что вам нужен зеркальный диск. По-моему, он до сих пор валяется на кухне.
Если Лаврова по привычке не навела порядок, то он в ведре. А если навела, то он в мусорном баке на улице. Естественно, я из вредности я не сказал им об этом.
— На кухне его нет. И в квартире тоже. Где он?! — Акиндин невольно сделал ко мне едва заметный, но угрожающий шаг.
— А вы у Мирона спросите, — сказал я. — Он мне кухню едва на атомам не разнес.
— Это плохо, дорогуша!.. — со вздохом сказал Акиндин. — Это очень плохо!
— Что плохо? — спросил я, испытав дурное предчувствие.
Вот что значит длинный язык и короткий ум. Ведь учили дурака, учили — не болтать!
— Плохо, что ты в курсе дела. Теперь только один путь, дорогуша.