Шрифт:
РОБЕРТ МакКАММОН
Черные ботинки
Перевод: Сергей Трофимов
Под куполом темно-зеленых небес Дэви Мясник удирал от Черных Ботинок.
Он оглянулся через плечо. Его лицо было прикрыто полями потемневшей от пота шляпы. Песок и камни летели из-под копыт. Конь истошно ржал от жажды, но до Зайонвиля оставалось не меньше часа пути по безлюдной голой пустыне. Солнце, белое, как жемчужина в изумрудном воздухе, выжимало пот, и Дэви казалось, что он слышит, как от жары трещит его кожа. Мясник потянулся за флягой, отвинтил колпачок и сделал несколько глотков. Налив немного воды на ладонь, он поднес
Он подавился и сплюнул. С губ на песок слетело несколько белых червей. Дэви с ленивым любопытством взглянул на них и вытащил изо рта последнего, который застрял между десной и щекой, словно маленькая полоска табака. Он бросил его на землю. Черви корчились и извивались на песке. С каждой секундой они теряли форму и становились все более водянистыми. А потом они исчезли. От них остались лишь мокрые пятна. Это что-то новое, подумал Дэви. На всякий случай он пошарил языком во рту, но других червей там больше не было. Встряхнув флягу, он услышал слабый плеск воды. Дэви закрыл колпачок, вытер губы вспотевшей ладонью и осмотрел мерцавший горизонт.
Впереди виднелись только тощие кактусы - такие же пурпурные, как пулевые отверстия на теле мертвеца. Волны зноя дрожали над раскаленной пустыней, будто полотнища бесцветных знамен. Ни одной живой души. Ни одного человека. Однако Дэви знал, что радоваться нечему. Черные Ботинки был где-то там, позади. Черные Ботинки всегда был позади, хотя и становился все ближе и ближе. Белое солнце нещадно палило. Пустыня раскалилась, словно сковородка, на которой жарились он и ящерицы. А где-то позади скакал его грозный враг.
Дэви знал, что это так. Вчера после полудня в баре маленького городка Казамезас он снова всадил в него пару пуль. Одна попала в грудь, вторая - в череп. Черные Ботинки упал, обрызгав кровью соседние столики. Но этот хитрый ублюдок успел-таки выстрелить. Дэви взглянул на запястье правой руки, где пуля оставила бордовую полоску, пылавшую огнем. И пальцы по-прежнему немели, словно от удара. Проклятый урод, подумал Дэви. Если так и дальше пойдет, он меня завалит. Обычно я сбивал его с ног, пока он тянулся к кобуре. Я отправлял его в ад в мгновение ока. Но ад был не властен над Черными Ботинками. Он возвращался вновь и вновь, пересекая безлюдные земли преисподней.
Разрабатывая пальцы, Дэви еще раз осмотрел горизонт. Никакого намека на Черные Ботинки. Но так было всегда. А потом он вдруг, бац, и появлялся. Мясник вздохнул и, взяв коня под уздцы, зашагал в направлении Зайонвиля. Теперь он двигался немного быстрее, чем прежде. Его взгляд скользнул по кобуре, которая болталась у седла на широком ремне. Рукоятка кольта была из желтой кости, и на ней имелось двадцать две засечки. Хотя после того, как Дэви в пятый раз прикончил Черные Ботинки, он перестал отмечать количество убитых им людей.
Конь нервно дернулся и хрипло заржал. Дэви увидел стервятника, кружившегося над головой. Птица пролетела рядом, будто обнюхивая его, а затем вновь поднялась в зеленое небо. Хлопая крыльями, она начала рассыпаться на части, и ее маленькие кусочки понеслись по воздуху, словно темные клубы дыма. Мясник отвернулся от них и, сплюнув, зашагал к Зайонвилю. Хотя на самом деле его фамилия была не Мясник, а Гартвуд. Ему исполнилось двадцать четыре года, и он родился с глазами гремучей змеи. Скорость была его госпожой, а дым пороха - богом. Когда три года назад он спутался с бандой Брайса, они прозвали его Мясником за бойню в банке Эбилена. Это прозвище звучало лучше, чем его опостылевшая фамилия. Пусть Гартвудом будет какой-нибудь бакалейщик или продавец обувного магазина. А его теперь звали Мясником, и Дэви гордился своим прозвищем. В той перестрелке при ограблении банка он за две минуты уложил четверых. На такое был способен только Мясник - безжалостный Дэви Мясник.
Легкий порыв ветра оставил хвост огня от брошенного им окурка. Но Дэви смотрел вперед - в направлении Зайонвиля. Он ориентировался в этих местах так же хорошо, как хищник на своей территории. Быстрый взгляд через плечо подсказал ему, что враг еще не появился. В груди застрял комок, от которого по телу тянулись ржавые струны. Казалось, даже кости плавились от этой ужасной жары. Он прикоснулся к кольту, и горячая сталь убедила его в реальности происходящего. Вернее друга не найти - особенно, в таких местах и в такие дни.
Дэви не знал, почему Черные Ботинки отправился за ним в погоню. Объявления о "розыске живым или мертвым" были расклеены по всему Техасу и Оклахоме. Возможно, Черные Ботинки увидел такой листок и решил срубить награду в пятьдесят долларов. Но как же нужно нуждаться в деньгах, чтобы раз за разом, умирая от пули, возвращаться и продолжать преследование? Вот, черт, подумал Дэви. Будь в моем кармане полсотни баксов, я отдал бы их ему, лишь бы он оставил меня в покое. Но Черные Ботинки хотел эти деньги во что бы то ни стало - тут уж не было никаких сомнений.
Дэви снова оглянулся и поймал себя на этом. Ему стало стыдно за свой беспричинный страх.
– Я не боюсь его!
– сказал он коню.
– Мои пули валили этого парня восемь раз, и если понадобится, я уложу его снова. Нет, сэр, я никого не боюсь!
Однако через шесть шагов он все-таки оглянулся и испуганно замер на месте. На горизонте появилась фигура. Мужчина на коне? Возможно. Волны зноя превращали все предметы в зыбкие фантомы. Они создавали видения, которых не было на самом деле. Но Дэви потянулся к оружию. Его пальцы обвили рукоятку с насечками и одним рывком достали кольт из кобуры. Сердце забилось сильнее. Горло пересохло. Привкус червей, который по-прежнему чувствовался во рту, вызывал сверлящие боли в черепе. Дэви взвел курок и повернулся к всаднику. Капли пота стекали по щекам к бороде.
Фигура туже перестала двигаться. Кем бы ни был всадник, их разделяла лишь сотня ярдов. Дэви всмотрелся в зеленое мерцание. Мужчина стоял, наблюдая за ним. Ржавые струны внутри со скрипом натянулись, открывая рот.
– Так, значит, ты гонишься за мной?
– с укором крикнул Дэви.
Жеребец испуганно отпрянул в сторону.
– Ты гонишься за мной, ублюдок?
Он прицелился. Его рука дрожала. На стволе играли зеленые отблески солнечного света. Спокойно, сказал себе Дэви. Успокойся, черт тебя побери! Он отпустил поводья и укрепил запястье другой рукой. Фигура, стоявшая за пеленой мерцающего зноя, не отступала и не приближалась.