Черные деньги
Шрифт:
— Я понимаю, что вы имеете в виду. Он по сути не Христос. От заигрывания с хорошенькой девушкой большой шаг до убийства ее родителей. Это невообразимо.
— Убийство обычно таким и бывает. Даже сами убийцы не могут такого вообразить, иначе они бы этого не сделали. В какое точно время Таппинджер приехал к вам на днях, во вторник, во второй половине дня?
— В четыре часа. Он заранее договорился и прибыл вовремя.
— Когда он с вами договорился?
— Менее чем за полчаса до того, как приехал. Он позвонил
— Откуда он звонил?
— Он не сказал.
— В каком он был состоянии, когда приехал?
— Вы спрашиваете, как следователь прокуратуры, мистер Арчер. Но вы им не являетесь, и я не думаю, что отвечу на этот ваш вопрос и на другие, подобные этому.
— Ваш друг Педро был застрелен в Бретвуде во вторник после полудня.
Ваш другой друг, Таппинджер, покинул Монтевисту около часа. Между часом и четырьмя у него было время и возможность убить человека и вернуться, чтобы в вашем лице получить алиби.
— Получить алиби?
— Он использовал визит к вам, чтобы объяснить, почему он отменил занятия во вторник после обеда и предпринял поездку в Лос-Анджелес. Он владеет оружием?
Бош молчал.
— Он упоминал, что посещал школу по направлению из армии, — сказал я, — что означает, что он служил в одной из частей. Умел Таппинджер пользоваться пистолетом?
— Он служил в пехоте, — Бош свесил голову, будто нагромождение доказательств свидетельствовало и о его собственной вине. — Когда Тапс был парнем девятнадцати или двадцати лет, он участвовал в Движении Сопротивления в Париже. Он не был и сейчас не является мелким человеком.
— Я никогда не говорил так и не думаю так. Какое у него было психическое состояние, когда он пришел к вам во вторник?
— Я не эксперт по определению психического состояния человека. Он часто повторялся, мне казалось, был чем-то обеспокоен. Конечно, мы не встречались с ним несколько лет. И он только что съехал с шоссейной магистрали. Эта дорога к Сан-Бернардино поистине ужасна... — Он оборвал свой рассказ и сказал:
— Тапс казался сильно потрясенным, я этого не могу отрицать. Он практически впал в истерику, когда я узнал на снимке Педро Доминго и сообщил ему все, что знал о Нем. — Он что-нибудь сказал?
— Он говорил мало. У него был, я бы сказал, приступ смеха. Он считал, что все происходящее является великолепным розыгрышем.
Глава 33
Бесс Таппинджер подошла к двери с трехлетним малышом, цеплявшимся за ее юбку. На ней было порванное и вылинявшее хлопчатобумажное платье, будто она специально оделась под роль покинутой жены. Пот струился по ее лицу из-под платка на голове. Когда она вытерла лицо локтем, я заметил пот и у нее под мышками, тщательно выбритыми.
— Почему вы мне не сказали, что придете? Я занимаюсь уборкой дома?
— Я вижу.
— Вы подождете, пока я приму душ? Я, должно быть, выгляжу ужасно.
— Если по честному, вы выглядите великолепно. Но я пришел не любоваться вами. Ваш муж дома?
— Нет, — сказала она упавшим голосом.
— Он в колледже?
— Я не знаю. Входите, пожалуйста. Я приготовлю кофе. И избавлюсь от маленького. Ему пора спать.
Она увела плачущего малыша. Она вымылась, переменила платье, причесала свои густые темные волосы и вернулась через долгих полчаса.
— Извините, что задержала вас. Я должна была привести себя в порядок. Когда я чувствую себя плохо, у меня появляется желание почиститься. Она села на сундук рядом со мной и дала мне почувствовать, насколько она теперь свежа.
— А почему вы себя плохо чувствуете?
Внезапно она некрасиво выпятила красную нижнюю губу.
— Мне не хочется об этом говорить. Мне хотелось говорить вчера, но вы не хотели.
Внезапно она вскочила и стояла надо мной, красивая и вся дрожащая от ожидания, будто ее тело, ввергнувшее ее в замужество, могло бы вдруг и избавить от него.
— Вы совсем не беспокоитесь обо мне.
— Наоборот, я так сильно желаю вас сейчас.
— Почему же вы ничего не делаете? — Она не двигалась, но ее тело трепетало.
— В доме ребенок, и муж неподалеку.
— Тапсу все равно. Он, практически, способствует этому.
— Почему он так делает?
— Он хотел бы, чтобы я влюбилась в другого человека. В кого-нибудь, кто развязал бы ему руки и избавил его от меня. Он влюбился в другую девушку. И любит ее уже многие годы.
— Джинни Фэблон?
От этого имени у нее будто подкосились колени, и она опять села около меня. — Значит, вы знаете о ней. Как давно вы знаете?
— Только сегодня узнал.
— Я знала об этом с самого начала.
— Мне это сказали.
Она быстро искоса посмотрела на меня.
— Вы говорили об этом с Тапсом?
— Нет еще. Я только что обедал с Алланом Бошем. Он рассказал мне о некоем вечере семь лет назад, когда он, и вы, и ваш муж, и Джинни отправились смотреть вместе спектакль.
Она кивнула головой:
— Это была пьеса Сартра «Нет выхода». Он не сказал вам, что я видела?
— Нет, полагаю, что он не знал.
— Это верно, я ему не сказала. Я не могла заставить себя сказать ни ему, ни кому-нибудь другому. И какое-то время спустя то, что я увидела, перестало казаться реальным. Это как-то смешалось в моей памяти с содержанием пьесы. Она была о трех людях, живущих в своего рода психологическом аду.
Я сидела рядом с Тапсом в почти совершенно темной комнате, и я слышала, как он издавал какое-то хрюканье или вздох, будто ему было больно. Я посмотрела. Она держала свою руку на его... на его ноге сверху. Он вздыхал от удовольствия.