Чёрные легенды
Шрифт:
По мере того как они шли у неё темнело в глазах несмотря на то что уже потихоньку начало светлеть, рассвет готовился разогнать ночь. Когда они пришли, у неё полностью потемнело в глазах, изверги посадили её дочь на кол, изуродовали её лицо, видно было, что её насиловали и издевались. Она кинулась к ней не обращая внимания не на что и тут её прорвало, рыдания поднимались откуда-то из самой её души, невыносимое страдание захватило её, ей казалось, что мерзавцы вынули из неё душу, частями радуясь и глумясь. Вокруг было несколько крестьян, они о чём-то громко переговаривались. Один из них подошёл к ней.
– Поплачь,- сказал он, пытаясь её обнять, чтобы утешить.
Она оттолкнула его руку. И побежала. Не зная куда поднимающаяся волна страдания непроходила,
Она подошла к господскому замку. Ей почему-то очень хотелось поговорить с бароном. Что, она ему скажет?- она и сама не знала. Ей было известно, что убийца его сынок и наследник. Она хотела выцарапать ему глаза. Но, понимала, что это нереально, она не справиться с охраной... Конечно её остановили. Напрасно она рассказывала им о своей дочке. С таким же успехом она могла разговаривать с камнем, воины обращали на неё не больше внимания, чем на надоедливую муху. Разумеется, они были в курсе развлечений хозяйского сынка и сами в этом участвовали. Ведь это всего лишь смерды, что с них взять кроме работы, жизни и таких вот развлечений. Кое-кому было даже радостно и приятно наблюдать за страданиями убитой горем матери. Они даже делали ставки, как долго она будет торчать у замковых ворот. Кое-кто из них подходил к ней давал ей тумаки и пинал её, гоня прочь. Она провела возле ворот полдня, то отходя в сторону, то возвращаясь. Наконец ей повезло, барон решил поохотиться. Она бросилась прямо под ноги его коню. Конь заржал, встав на дыбы. Барон вытащил плеть и огрел несчастное животное. Наконец конь успокоился.
– Что, тебе нищенка?- обратился он к ней.
– Ваша светлость мою дочь убили.
– А, я то здесь причём?
– Это сделал ваш сын.
– Ты в своём уме женщина? Он порылся в кошельке и вытащил серебряную монетку, и кинул ей, Элиза даже не подняла её.
– Помолись за моё и своё здоровье, ибо я вижу, что ты убогая.
– Такое придумать.
Отъехав подальше, он подозвал своего сына. Размахнувшись, он вмазал ему по шее.
– Сколько раз я тебе говорил, чтобы ты так не развлекался?
– Всего лишь смерды отец.
Барон махнул рукой. А, ладно все равно ты не послушаешься умных людей. А, эту нищенку надо наказать. Он подозвал пару воинов. Вернитесь назад и избейте её, объяснив, что ворота моего замка не место для всяких бродяжек. И если она будет расспостраняться в деревне об этом случае, то повиснет в петле, так и скажите.
Элиза лежала в кустах, тихо всхлипывая, рёбра у неё болели от побоев, а лицо представляло сплошной, кровоточащий, болезненный синяк. Но, не это её огорчало, то что происходило с её чувствами было в тысячу раз хуже, настолько ей было плохо. Ей казалось во всём мире не осталось ничего, кроме её боли, которая жгла её, боль стыда от совершённой несправедливости и от горя потери дочери, которую она больше никогда не увидит и которой бы ещё жить и жить.
– Боже!- крикнула она, прямо в ясное небо, обращаясь в этот момент ко всем высшим силам, которые только могла представить.
– За, что?! Если ты есть накажи их! Но небо молчало.
В деревню она решила не возвращаться, она просто бы не смогла видеть деревенских. Все они знали о развлечениях баронского сынка. Но, боялись. И не без оснований. Недавно вспыхнуло восстание. Из-за высоких налогов, которые барон без конца повышал, барщины забирающей у крестьян почти всё свободное время, так что им даже некогда было сеять собственный хлеб, таких вот развлечений его сынка. Барон самолично его жестоко подавил. Людей вешали прямо на деревьях, часть сожгли живьём вместе с их семьями, некоторых избили плетьми содрав кожу, а потом распяли возле дороги. Они были живыми несколько дней, к ним подлетало воронье и клевало их мясо. Было много шпионов ловивших неосторожное слово о бароне или его семье и хорошо если потом наказывали просто кнутом... А, шпионы получали имущество тех на кого они донесли, поблажки от барона. Иногда даже близких людей человека, на которого был донос, в кабалу...
Элиза оправилась в столицу, она слышала что-там находится королевский суд. Путь туда был неблизкий несколько дней. И всё это время у неё болела душа, а от слабости вызванной побоями и голодом, подгибались ноги. Если бы её поймали шпионы, её бы просто забили кнутом, покидать деревню было запрещено или же просто продали бы в рабство в наказание. Но, в последнем она сомневалась в ней едва теплилась жизнь, она походила на мертвеца. Кому она нужна при смерти? Среди работорговцев ценились сочные молодки или женщины способные работать. Тем не менее, встречные бродяги иногда делились с ней куском хлеба, и поэтому она дошла до столицы.
Здесь ей пришлось просить подаяние среди роскошных дворцов, чтобы не умереть с голоду, пока она ждала, когда её пригласят на королевский суд. Так прошло несколько месяцев. Она в основном жила на королевской площади среди других нищих. Часто шли дожди и город утопал в грязи и дерьме. Воняло в нём просто ужасно.
Наконец её пригласили на королевский суд. Он проходил в роскошном дворце. Судья был сам король.
– Что за дело привело эту женщину ко мне? Спросил он у секретаря.
Тот ответил что-то шёпотом.
– Расскажи, как обстояло дело,- спросил он её. Выслушав её рассказ. Он спросил. У тебя есть какие-то доказательства или свидетели, видящие то, как Алехандро де Грасс, убил твою дочь?
– Нет, ваше величество. Но,...
Король махнул рукой.
– Достаточно.
– Выслушаем другую сторону.
Вышел барон. Он начал красноречиво говорить, что его семья уже несколько столетий служит королевству, они выставляют воинов, по требованию его величества, среди его семьи были предки герои... Да и он сам удостоился личной похвалы в Арзенкурской компании. Недавно среди его крестьян вспыхнул мятеж, отребье недовольно королевскими налогами. Ему пришлось усмирить мятежников вполне возможно, что поэтому эта женщина затаила зло и теперь клевещет на его сына. Который просто ангел по своей доброте, он безусловно предан вашему величеству. И очернить его в глазах короля, эта ведьма просто мечтает, ведь тогда она ему отомстит.
Король зевнул от скуки.
– Мы услышали то, что хотели. Моё решение таково. Так как нет доказательств, что преступления в которых его обвиняет эта женщина совершил Алехандро де Грасс. Ведь на самом деле его могли совершить разбойники. Своей королевской властью я закрываю это дело. В земли барона де Грасса будет направлен отряд солдат, для того чтобы очистить его ленные владения от разбойников. Вы дурно управляете барон. Этих солдат разместите на простой в окрестных деревнях.
К королю подошёл его секретарь и тихо зашептал что-то на ухо.
Король встал.
– Так как эта женщина бездоказательно обвинила благородного человека в разбое. Она совершила преступление, клевету. За клевету на благородного полагается пятьдесят ударов плети. Но, мы божьим милосердием и нашей королевской властью, решили проявить милость. Она получит только пять ударов плетью. На сегодня суд окончен.
У Элизы болела спина, по которой палач исполняя королевское указание, нанёс пять ударов плетью. Лил ледяной дождь, который мешал кровь с лохмотьями на её спине и её шатало от слабости. Боясь упасть прямо в грязь и дерьмо и утонуть в нём она принялась искать укрытие. Таким местом оказался храм Всеединого бога. В непогоду нищим разрешали там собираться. Сейчас её состояние было опустошение. И она не прислушивалась к проповеди священника. Элиза уже давно перестала молиться, если господь допустил то, что подонки совершили преступление в отношении её дочери. И даже их не покарал. То, это значит, что его нет или ему нет дела до людей. Раньше она молилась за упокой души своей дочери, но потом поняла что это не нужно. Бог или есть и тогда его сила пронзает всё и рано или поздно он во всём разберётся. Или его нет. А может он просто устал от людских молитв и уснул под бормотание прихожан? Ведь в мире происходит столько зла. Элиза, надеялась, что бог не спит. Он всё видит и рано или поздно займётся негодяями.