Чёрные легенды
Шрифт:
– Но, ведь красиво же получилось.
– Что ты сказал?
– Красивый рисунок.
– Это церковь безумец! В церкви на стенах должен быть белый цвет символизирующий чистоту наших помыслов. Не чёрный, понимаешь? Звёздное небо суетный рисунок. Если люди, которые придут в построенную нами церковь увидят вместо белых стен, твой рисунок. У них появятся, суётные, греховные помыслы. Из-за тебя. А, если такой рисунок не понравиться священнику тебя сожгут как еретика.
– За что? Разве это не красиво?
– Чистота помыслов болван. А, может быть, ты хочешь провести со мной здесь богословский диспут вместо работы? Я и не знал, что в моей артели работает доктор богословия, к ним начали подходить остальные рабочие показывать пальцем на него и на звёздное небо и смеяться.
– Я не доктор богословия, я художник!
– Ты сумасшедший, немедленно за работу!
Все начали торопливо расходиться.
– А, это замажьте.
Горацио вышел из помещения церкви. На улице было холодно, лил ледяной дождь. Тем не менее, он приступил к копанию земли. Она была жирная и грязная расползающаяся от дождя. Он торопливо накладывал её в тележки, которые везли на другие участки строящегося
Когда наступили сумерки, рабочие начали потихоньку расходиться, шатаясь от усталости. Они забились в котлован накрытый тентом, подтекающий с одной стороны, и ложились спать, подложив под себя свой нищенский скарб. Горацио, отправился в котлован со всеми. Но, долго не мог заснуть. Он был простым рабочим строительной артели, его близкие умерли в эпидемию чумы, когда ему было десять лет. И с тех пор ему самостоятельно приходилось зарабатывать на кусок хлеба, везде и всюду он был один. За одним единственным исключением ему снились странные и удивительные сны. И в его снах недавно появилась девушка. Эти сны волновали его душу. Он ожидал их с нетерпением и в то же время боялся проснуться и увидеть себя лежащим в грязи котлована. Многое он не понимал. Сегодня, как и в большинстве случаев, сон начался туннелем. Зачем этот туннель? Неужели он отделяет границу сна от повседневности. Но, зачем это? Ему не хотелось, как и всегда возвращаться из интересной и великолепной реальности этого места в грязную и злую повседневность. Почему нельзя смешать этот сон с реальностью? Зачем нужна грязная реальность, в которой он будет проводить завтра весь свой рабочий день от зари до поздних сумерек? У него заболела душа. А, между тем с миром начали происходить удивительные изменения. Появилась черная пустота и жёлто-синне-белые светящиеся точки. На него смотрело звёздное небо! В этот раз оно было ненамолёванно на жалкой белой стене церкви. Небо захватывало всё! Ничего не было кроме неба! Куда там церковь! Она осталась где-то внизу меньше песчинки! Похоже, его сегодня ждёт одно из самых удивительных приключений, он называл его странствием по мирам. Сны ему снились самые разные, общее у них было то что на следующий день Горацио помнил мельчайшие детали снов... Иногда картины просто проявлялись, они были очень необычны. А, сегодня то что правило этим местом решило предоставить ему возможность выбора куда отправиться. Он посмотрел на яркую звезду и сделал шаг, пространство словно разорвалось. Он нёсся в чёрной пустоте с исчезающими и появляющими звёздами. Ведь звёзды это небесный огонь! И в этом месте он не знал как выразиться ясней. Их великое множество ещё не разу его духу не удавалось пересечь звёздный океан. Яркая звезда появилась неожиданно, это был гигантский красный шар огня. Вдалеке по его краям были куски камня, он знал, что это миры. Он присмотрелся к ним. Невиданная сила перемещала его со скоростью мысли. Это были странные места как будто окружённые светящимся туманом. Он уже бывал в таких местах, как правило, там не было ничего интересного. Очень редко встречались странные существа, живущие в нём. Он присмотрелся к маленькому осколку имеющую круглую форму на самом дальнем краю красного гиганта. Мысленное усилие и он оказался там. Похоже, ему повезло, это был застывший как кусок льда мир. Полыхающий красноватым светом солнца. И когда то здесь была жизнь. От которой остались удивительные ледяные скульптуры деревьев, обитающих там существ застывших в движении, города этих существ немного похожих на людей застыли навеки в ледяном плену подобно драгоценным хрустальным скульптурам, смерть пришла сюда внезапно. Он не чувствовал лютый холод, который был снаружи. Он просто смотрел на это. Как передать застывший мир? Как понять это? Почему такое случилось? Ему казалось, что жизнь словно ушла отсюда мгновенно и мир застыл навеки, подобно гигантскому кладбищу. Он отправился дальше. Следующие миры соседних звёзд не баловали разнообразием. Там были миры пустыни. И даже кое-где ему чудилось, что в этих пустынях скрываются руины древних городов, но присмотревшись, он понимал, что это всего лишь скалы выщербленные ветром и временем. Хотя он ничуть не удивился бы и руинам городов. Такие миры иногда встречались. Небесный огонь уничтожал всё живое. Оставались пески, и руины на которых были выженны тени их прежних обитателей. Настолько быстро происходят беды в этой чёрной бездне. Он ещё ни разу не видел, чтобы такое несчастье случилось с каким-либо миром и радовался этому. Небесный огонь жесток его избыток выжигает всё вокруг, а недостаток вызывает смертельный холод. Следующим он увидел мир океан с диковинной жизнью внутри, потом появилось место под жёлтым солнцем полное хищной жизни, странных желто-зелённых вьющихся к небесам деревьев с туманной, удушливой атмосферой. Он был рад покинуть это место, оно казалось ему каким-то изолированным, этим туманом, который словно обхватывал его дух. Интересно, что он ещё увидит? Хорошо бы какую-то дивную жизнь. Иногда Горацио видел существ мало похожих на людей, они строили странные города и места, памятники и украшения. Ему хотелось всё это увидеть, чтобы потом как то передать на землю. Но, в этот раз судя по всему его путешествие закончилось. Он увидел странное место огромную каменистую пустыню. Гигантское плато выжженное небесным огнём, так что камень потрескался и всё плато покрылось трещинами. И кажется, вот-вот провалиться вглубину. Вдалеке возвышались горы, такие же коричневые как плато, обожённые солнцем. И в этом мире не было не малейшего движения ветерка. Только камень и солнце. Никакой жизни. Кроме неё. Уже несколько месяцев в его снах появлялась девушка-незнакомка с чёрными волосами, на ней было легчайшее жёлто-коричневое платье, которое полуприкрывала её великолепную грудь, а стройные ноги оставляла полностью открытыми. Вот и сейчас она ждала его на этом гигантском плато, на краю трещины. Ему казалось, он знает эту девушку. Но, откуда? Такой красивой девушки у него точно никогда не было только шлюхи в грязных набитых клопами тавернах. Что ей надо? Он разговаривал с ней. А, она с ним. Но, он не слышал её слов. Звука вообще не было в его снах. Её ласковые касания походили на объятия призрака. Он не мог её коснуться! Но, тем не менее он воспринимал образы, которые она творила из окружающего пространства. Были ли эти образы реальны, он не знал! Всё заканчивалось неизменно одинаково, после их свиданий он просыпался. Его взяла досада, что скоро этот великолепный сон закончиться.
– Кто ты?- спросил он. Зачем ты меня преследуешь? Ведь я не знаю тебя? У меня никогда не было такой великолепной девушки как ты только шлюхи в тавернах. Извини, сказал он, увидев как её лицо исказилось гневом. Она подошла к нему, он ожидал пощёчины. Но, вместо этого она его встряхнула за плечи. И что-то прокричала, а потом ещё и ещё раз. Должно быть что-то важное, подумал он. Извини, сказал он. Я тебя не слышу. Она отошла в сторону. И появились разломы на каменистом плато, возникли, чёрные пустоты они вели куда-то вниз и изображали цифру двенадцать, Горацио умел считать до двадцати. Двенадцать?- переспросил он. Что это значит? Девушка грустно улыбнулась. И появилось изображение песочных часов, они мерцали в воздухе чужеродным элементом в этом мире. Время догадался Горацио. Двенадцать минут, месяцев, лет, столетий. Я понял. Но, что всё это значит? Я словно чувствую, что мы с тобой когда-то были знакомы. Как такое может быть? Девушка повернулась, перед ней возникло изображение дорогой двери, такие Горацио видел только на домах богачей. Она открыла её. И сделала шаг за дверь, посмотрев на прощание на него. В этот миг Горацио показалось, что ещё чуть-чуть и он поймёт всё. Дверь закрылась. Он кинулся к ней. Открыл её. А, за дверью оказалась чёрная пустота, в которую он начал стремительно падать. Он попытался посмотреть, что там сзади него, но у него это не получилось.
Он резко открыл глаза и тяжело вдохнул ночной воздух, наполненный предрассветной сыростью и дыханием десятков людей спящих рядом. У него запершило в горле и он закашлялся, всё его тело было пораженно какой-то слабостью и ломотой. Он с трудом протянул руку и коснулся своего лица заросшего многодневной щетиной. Оно пылало. Что, это такое он простудился от сырости или его поразила кара господня за то что на этот раз он увидел в своём сне нечто важное?
Скоро рассвело и в котлован спустился мастер.
– Эй, вы! Поднимайтесь бездельники, я работать за вас буду что-ли? Пошевеливайтесь лодыри или вы ждёте того что господь построит эту церковь. Не дождётесь. А, ты чего разлёгся уже рассвет,- он пнул Горацио под рёбра.
– Мне плохо, я заболел.
– Бог шельму метит, ты вчера нарисовал на стене церкви звёздное небо и гляди ты что с тобой случилось. Ладно, так уж и быть я позову цирюльника и он пустит тебе кровь.
– Не надо цирюльника, я оклемаюсь, мне нужны силы и покой.
Мастер с сожалением покачал головой.
– Извини приятель, но тебе придётся убраться отсюда. Вдруг это зараза и ты перезаражаешь мне остальных, они тебе спасибо не скажут. Как поправишься приходи снова. Если конечно ты поправишься.
К ним начали подходить остальные они смотрели на лежащего Горацио.
– Это должно быть чахотка,- сказал один. У меня заболела ею тёща. Сначала хорохорилась неделю. Говорила, я поправлюсь. А, как пошла горлом кровь, так и отдала богу душу.
– Нет. Это лихорадка,- заспорил с ним другой, у меня дядя вернулся с плавания в тёплые страны. Не прошло и месяца как он запылал как печка, начал бредить, ему казалось, что он на корабле в открытом море. Всё порывался куда-то спрыгнуть. Кричал, воды! А, дело было зимой, мы вынесли и закопали его прямо в снег. Еле оклемался. А, ну-ка братцы взяли и они вытащили Горацио из котлована.
– Ползи отсюда куда-нибудь доходяга,- сердобольно посоветовал один из них. Найди себе укрытие, терпеть рядом с собой заразу мы не будем, хотя тебя мог наказать за грехи Господь,- задумчиво сказал он. Кому известны его мысли и дела? Помолись ему, посоветовал он, авось простит.
Через час Горацио еле смог встать его шатало из стороны в сторону как в пьяном угаре и кружилась от слабости голова. В висках стучала кровь.
– Тинь-дзинь,- говорила она, ты умрёшь. Тебя наказал Господь, ты узнал что-то важное, это нельзя знать. Ты умрёшь и всё начнётся ещё раз.
– Нет!- закричал он в небо. Я брежу, я буду жить!
– Нет,- отвечали ему небеса, ты умрёшь. Ведь все умирают, ты ничем не лучше других.
Он еле выбрался за пределы аббатства. Куда ему идти? Он отправился в город, у него был там друг. Он надеялся, что он ему поможет. Город к счастью был недалеко. Но, он еле до него дошёл, моросил дождь, а он шёл босиком по грязи его последние сапоги давно развалились. Где-то там наверху каркали вороны. Неожиданно, ему стало холодно и он принялся стучать зубами. Так сильно, что прокусил себе губу до крови, кровь текла по его подбородку. Язык к счастью остался цел. Ещё совсем недалеко,- говорил он себе. Он увидел впереди мост. Старый Педро жил под мостом. Он был нищим.
– Горацио?! Что с тобой случилось?
– Я заболел. Ты позволишь мне пожить у тебя пока я болен?- спросил он.
– Оставайся,- равнодушно сказал тот, мешая в котёлке какое-то варево, я успел много пожить на свете и жду смерти.
Он угостил его каким-то варевом из котелка. Горацио с жадностью выпил отвратительную бурду кипяток с чёрными листьями капусты. Так как был страшно голоден. Посмотрев на него, его друг протянул ему краюху хлеба. Следующие несколько дней прошли в жару и бреду, ему казалось, что он умирает. Какие-то странные видения наполняли его сознание, но в лихорадке жара он их не запомнил. Старый Педро как мог ухаживал за ним, давал ему горячий кипяток, и баланду с крошками хлеба, поскольку есть он не мог, так ему было плохо. Наконец он пошёл на поправку, но всё ещё был очень слаб. И лихорадка никак не отпускала его, она то пропадала и тогда ему было очень холодно, то возвращалась с новой силой. Тем не менее, он окреп настолько, чтобы просить милостыню. Но, люди ничего не давали ему, ты достаточно молод, иди, работай бездельник,- говорили ему люди проходящие мимо.