Черные Мантии
Шрифт:
– Да ведь это тебе было поручено следить за ним… ты виноват…
– Милейший господин Лекок, – оборвал его Трехлапый, – я – что ж, я-то на вашей стороне; но когда сюда придут товарищи, то если они застанут вас в таком положении, берегитесь кинжалов! Они сразу догадаются, что вы тут вовсе не для того, чтобы озолотить ассоциацию.
– Я Хозяин, – ответил Лекок. – Можешь ли ты дотащиться до меня, чтобы разобрать латную рукавицу?
– Ну нет, куда вам до Хозяина! – бросил калека. – Но все-таки я постараюсь вытащить вас из передряги. Эх, будьте уверены, здорово вы влипли!
Лекок, щупавший в темноте ногой вокруг себя, наткнулся в этот момент на бок Трехлапого. Обычно спустя некоторое время глаза привыкают к темноте, однако здесь ночь поистине была непроглядной. Господин Лекок сменил раздраженный тон на добродушный и ласковый:
– Ты мой друг и прекрасно знаешь, что я всегда хотел помочь тебе сделать состояние… Поднимайся!
– Мое состояние! – повторил Матье. – Гм! Гм! Патрон, с вами лучше синица в руках, чем журавль в облаках… Так говорят.
Глухой стон свидетельствовал о том, что Трехлапый изо всех сил пытался выпрямиться.
– Зайди с другой стороны, – приказал Лекок. – У меня одна рука свободна, и я могу помочь тебе.
Трехлапый, торопливо вцепившийся в его одежду, напоминал пловца, который, вылезая из воды, пытается преодолеть крутой склон. Похоже, он делал все, что было в его силах.
Лекок, едва лишь ему удалось схватить Трехлапого за сукно редингота, тотчас же мощным рывком оторвал его от земли.
– Вы чертовски сильны, патрон! – восхитился калека.
– Ты сменил свою бархатную куртку… – подозрительно проворчал Лекок.
– Я же вышел в свет… – добродушно ответил Трехлапый.
– Ты смог свободно войти в особняк?
– Ну, знаете, пройти можно всюду, если очень захотеть.
Он шумно вздохнул и сладострастно завершил:
– О! О!.. Ах, черт возьми!.. Ведь сердце мое не парализовано, патрон. А эти ваши порядочные дамочки куда как лихо раздеваются. Те, кого не считают порядочными, никогда не выставляют напоказ столько своих нежно-розовых прелестей!
– Шутник! – усмехнулся Лекок. – Ну и развернешься ты, когда разбогатеешь! Не дави мне правую руку, злодей!.. Но почему ты сказал мне: «Ну нет, куда вам до Хозяина!»
– Потому что Хозяин, – ответил Трехлапый, – это тот, кто держит в руках удавку и тайну.
– У меня есть и то, и другое.
– У вас нет ни того, ни другого, патрон… Графиня была красивой женщиной.
– Ты не можешь простить мне это убийство? Трехлапый уклонился от ответа:
– Чего уж говорить, когда красивая женщина мертва!
И он закашлялся, словно желая привлечь к этому первому признанию внимание свои невидимых спутников.
– Но только, – продолжал он, – напрасно вы убили ее. И удавка, и тайна оказались в руках другого.
И кто же он, этот другой?
– Смотрите-ка, патрон, – внезапно воскликнул калека, – сейф открыт! Я протянул руку и нащупал толстые пачки банковских билетов. Ах, какие они гладенькие. Будь на моем месте кто другой, он бы бросил вас здесь, а сам ушел бы отсюда разбогатевшим!
Лекок издал хриплый смешок.
– Ты что же, считаешь, что свободен? – прошипел он.
Трехлапый почувствовал, как сильная рука сдавила его поясницу.
– Патрон, не жмите так сильно! – взмолился калека. – Я всего лишь несчастный инвалид.
И тут же странным голосом прибавил:
– Хоть вы и не из слабеньких, в вашем положении вы беспомощны даже перед таким колченогим уродом, как я. Посудите сами: у вас свободна всего лишь одна рука, если вы меня не отпустите, я все равно смогу ударить вас кинжалом, а если отпустите, то уж тем более прости-прощай!
Из груди Лекока вырвалось сдавленное, хриплое дыхание.
– Ах, вот мы какие, приятель! – свистящим голосом произнес он. – Ты, кажется, забыл о третьей возможности: при первом же твоем движении я приподниму тебя и разобью твою голову об этот железный ящик.
И будете дожидаться, так сказать, с поличным, – усмехаясь, ответил Трехлапый, – своих товарищей, а то и полиции… Ибо этот дьявол Брюно, словно крот, всюду прорыл свои ходы. На вас с интересом посмотрят там, наверху: гостям на балу, а особенно дивизионному комиссару Шварцу и советнику Ролану, будет весьма интересно узнать, какую участь вы готовили их сыновьям, Этьену Ролану и Морису Шварцу, равно как и господину Мишелю и юной Эдме Лебер.
Ты все еще желаешь эту девушку! – яростно воскликнул Лекок.
Трехлапый ответил:
– Я люблю женщин!
XII
БОЕВАЯ РУКАВИЦА
На несколько секунд голова Лекока безжизненно поникла. Сознание своего бессилия сдерживало его, словно боевая рукавица, которая, казалось, сдавила ему не только руку, но и горло. При желании он мог бы убить Трехлапого, но это бы его не спасло. А судя по речам калеки, у того были свои, далеко идущие замыслы.
– Ты сильнее, – сказал он, – давай поговорим. Чего ты хочешь?
– О! – ответил Трехлапый. – Мы всегда сможем договориться.
– Я предлагаю тебе двести тысяч франков сразу… Но я хочу знать…
– Двести тысяч франков! Никогда не видел столько денег! Знать… что?
– Как ты здесь очутился?
– Ну, я еще на кое-что способен. Я взял ключи в комнате барона Шварца.
– А зачем ты пришел?
– Мне показалось, что ваше отсутствие затянулось.
– Ты один?
– Вы прекрасно знаете, что я никогда не работаю вместе с кем-то.
– Хочешь меня освободить?