Черные мечи
Шрифт:
Когда-то...
...в Крае тень Полос все еще лежала на земле, и все, что она укрывала, было насыщено сущностью Шерни. Формулы, связи действовали легко и быстро. Однако, чтобы их отменить, нужно рассеять тень. Для этого требовалась сила, содержащаяся в Полосах, а Бруль ни разу не осмелился ее коснуться. Нельзя переносить силы Шерни к свету. Иначе ему пришлось бы искать другую Формулу, с действием, полностью обратным тому, что он хотел разрушить. Они уничтожили бы друг друга, а времени и усилий на поиски потребовалось бы бесконечно много.
Он махнул рукой, и Илара все тем же спокойным
И вреда он не хотел ей причинять. Сознание, в которое слишком часто вторгаются, пытается защищаться, создавая собственный мир, живущий в особых рамках законов.
Это - безумие.
Он повел головой, все еще глядя в окно, потом позволил себе гордо, чуть надменно улыбнуться. Там, где любому другому пришлось бы отчаянно сражаться за жизнь, Илара шла совершенно легко. Все обитатели этой части Края знали, что маленькое беспомощное создание - собственность могущественного Бруля... Один-единственный Галла угрожал ей, как и ему самому, но тот редко бывал на Черном Побережье. А когда он, живший дальше в глубине материка, являлся на границу, Мольдорн-Посланник давал об этом знать. Если же Мольдорн отсутствовал, тогда предупреждала его цитадель, такая же живая обитель, как и те руины, в которых жил он, Бруль.
Мольдорна он недолюбливал, но и врагами они не были. Жили по-соседски, не мешая друг другу. Иногда, когда это было действительно необходимо, они даже помогали друг другу. Бруль презирал Мольдорна, считая его неучем и слабовольным человеком. Мольдорн был рядовым Посланником, которого, собственно, даже трудно было назвать "мудрецом". Если бы не прирожденная лень и овладевшая им странная навязчивая идея, возможно, он мог бы сравняться даже с учениками Великого...
Бруль нахмурился: "Не следует даже в мыслях упоминать имя Покойного Мудреца. Ему бы это не понравилось". Он снова выглянул в окно. Илара уже скрылась в песчаных дюнах. Не видя ее, он уже ничего не мог ей приказать. Их связывала лишь железная Формула Послушания.
Бруль был человеком одержимым.
11
– Господин...
Гольд мгновенно вскочил, молниеносно вытащив меч. Бельгон этого не видел, было слишком темно, однако тихий лязг клинка прозвучал весьма выразительно. Он инстинктивно отступил назад и тут же ощутил упертое под лопатку острие, а на плече - большую тяжелую руку.
– Это Бельгон, - сдавленно прошептал он.
– Тройник Ц.Ф.Рбаля...
– Довольно. Имена своих солдат я знаю.
Могучая рука подсотника, казалось, налилась свинцом. Бельгон волей-неволей сел. Гольд взял его за плечо и привлек к себе. В абсолютной темноте они могли лишь догадываться о выражении лиц друг друга.
– В чем дело?
– тихо спросил сотник.
Бельгон долго молчал.
– У меня сообщение, командир... Но...
Наступила напряженная пауза.
Гольд понимающе, но не очень дружелюбно улыбнулся. Улыбка потонула в темноте.
– Понимаю. Важное сообщение, но не даром. И что же это за сообщение?
В ответ тишина.
– Ты знаешь, что я небогат, Бельгон.
– Нет, господин, мне не нужно золота.
– Тогда что?
– Звание подсотника легиона. Мое жалованье...
– Хватит. Я понял, чего ты хочешь, и меня совершенно не волнует почему.
Гольд молчал, принимая решение. Он никогда не бросал слов на ветер.
– Такие звания присваиваю не я, а комендант гарнизона, - наконец сказал он.
– Самое большее, что могу тебе обещать, выдвину тебя, как только освободится место.
– Этого достаточно, господин.
– Итак?
– Завтра ночью на вас и людей из тройки Лордоса будет нападение. Это Рбаль и его люди. Затем он намерен погнаться за Эгдехом.
– Ты уверен? Откуда сведения?
– Мы вместе составили план... Я и Рбаль.
– Кажется, вы с Рбалем друзья?
– задумчиво спросил Гольд.
– Верно. Поэтому и прошу тебя, господин, сохранить ему жизнь.
– Не боишься мести?
– Надеюсь... что ты не расскажешь ему, господин...
Тишина. В темноте чувствовалось, как колеблется сотник.
– Я должен оставить его в живых? Чего ради?
– Прошу тебя, господин.
– И ты готов взамен отказаться от звания подсотника?
Тишина.
– Понятно. Значит, нет?
Тишина.
– Понятно. Если бы ты сказал "да", то получил бы и то и другое. Убирайся!
Солдат сидел неподвижно. Наконец, та же самая рука, что чуть раньше усадила его на землю, дала ему крепкого подзатыльника. Бельгон вскочил и исчез настолько быстро, насколько это было возможно. Словно растаял во тьме.
– Идем, Даг, - позвал Гольд.
На ощупь вышли из пещеры. Дождя снаружи не было, видимо, небо во время вечернего ливня исчерпало весь запас воды. Часовой дремал, притулившись к мокрой скале. Заслышав шаги, он вздрогнул, а разглядев, кто идет, резко выпрямился.
– Не докладывай, - походя бросил командир солдату и, обернувшись к Дагу, спросил: - Что скажешь?
– Ничего.
– Вообще ничего?
– Ничего, - повторил подсотник.
– Помнишь? Я ведь предупреждал.
– Что предлагаешь?
– Без людей Эгдеха ждать рискованно. Нужно опередить нападение.
Гольд задумался.
– У нас никаких доказательств вины Рбаля, - наконец сказал он.
– А он их наверняка потребует.
– Кого волнуют претензии покойника?
– Возможно, и никого, только вот я не хочу убить его просто так, за здорово живешь. Да и при чем здесь солдаты? Они могут принять его сторону, не разобравшись. Да и не дело для воина копаться в интригах. А если доносчик попросту врал? Мразь! Я самого себя презираю, что вообще стал его слушать.
– Да, но все-таки выслушал. К чему теперь огород городить? Выбора все равно нет. Пока будешь выжидать, Рбаль обязательно что-нибудь пронюхает. И тогда ударит первым. А утром уходит Эгдех.
– Я понимаю, что ты прав, Даг, хотя мне это не нравится. Как я могу убить своего же солдата? Рбаля надо взять под арест.
– Зачем тебе такая морока? Ему ничего не докажешь, придется потом освободить. Тогда-то он прирежет тебя без раздумий, тут же, на месте. Он сейчас готов на все.
– Может, и так.