Чёрные мундиры. Книга первая. Линии мира
Шрифт:
Через всю бескрайность лет
Можно ли познать себя?
Можно ль разглядеть ответ
В мутном омуте дождя?
Можно ли расплавить страх?
Можно ли увидеть суть?
Побывав во всех мирах,
Грань миров перешагнуть?
Ты шагни в открытый ад,
Чтоб сквозь тьму увидеть свет
Там, где плавится земля,
Где, казалось, света нет.
Можно ли хранить в себе
Счастья луч, что свыше дан,
В разделеньи судеб и
В битвах, полных страшных ран?
Можно ли узреть Богов
Во врагах, что крови ждут,
В яром лае диких псов,
В бесконечной
Ты шепчи губами зла,
Ты смотри сквозь тяжесть век.
Здесь их мир - им нет числа!
Но любовь горит в тебе!
Ты увидишь красоту
В этой боли без границ.
И спокойно примешь всё,
Не упав пред болью ниц,
Чтоб понять суть слова "боль",
И увидеть смысл здесь,
Будь же каждый миг собой,
Ведь любви не догореть...
Понимай же каждый вдох,
Убивай, но лишь любя.
С рук своих смывая кровь,
Помнить Вечность. И себя.
Во время этой речи дети начали видеть картинками своё будущее, которые были нечёткими и размытыми. Но чувства, которые несли с собой эти образы, были глубокими и ощутимыми... Они несли с собой не только радость и любовь, кроме того они были полны и боли, и ярости, и смятения. Слова, влетая в сознание, нечётко рисовали образ будущего, словно этот странный человек дал просмотреть влюблённым их жизни наперёд...
После этого странного действа у детей не осталось ни капли сомнения в том, что перед ними человек с куда большим могуществом, мудростью и знаниями, чем все, кого они видели в жизни, и его могущество на много порядков выше их дара, несмотря на то, что очень и очень многие, да почти все на этой маленькой планете не смогут сделать даже малой части того, что могут Форс и Синха.
Старик убрал руки прочь, и у детей осталось прежнее состояние любви ко всему и всепринятия. В их груди горел огонь, огонь такой силы, что он даже доставлял лёгкий дискомфорт телу, однако в этом огне, казалось, была сосредоточена вся любовь и вся мудрость этого мира. И она стремилась вырваться наружу и озарить собой всё окружающее пространство.
— Никогда не забывайте эти чувства. — промолвил старец детям, видя их состояние, — Вы всегда можете вернуться к ним, стоит только захотеть.
Форсу было настолько хорошо, что не было мыслей в голове и не хотелось произносить ни слова. И он понимал, что у Синхи сейчас то же самое состояние. От приятной усталости не было сил открыть рта, и Форс мысленно спросил старца: «что с нами будет»? Мальчик не сильно удивился тому, что старик, словно прочитав его мысли, продолжил свою речь:
— Вам предстоит расставание и дальняя дорога в разные концы этой прекрасной планеты. Вы станете совершенно другими людьми, и кроме того, вы будете совершенно разными людьми. Когда вы встретитесь, вы даже будете ненавидеть друг друга всем сердцем. Однако сила вашей любви всё равно поборет всё плохое, что вы будете испытывать друг к другу. Вы воссоединитесь и полюбите с новой силой. Однако ваша молодость будет прервана, так как мир на этой планете жесток и не приемлет такой любви, какая есть в ваших сердцах. Вы умрёте вместе, чтобы унести свою любовь к другим мирам. Это всё, что на сегодня вам нужно знать.
На этом старец развернулся и ушёл. Детей переполняло чувство любви ко всему окружающему, которую они по-прежнему не могли выразить словами. Видя уходящий сквозь бурелом силуэт старца в белых одеждах, детям казалось, что он не уходит, а словно растворяется в пространстве.
Когда туман уже разошёлся, дети шли, взявшись за руки, в свою деревню. За всё это время они не проронили ни слова, настолько глубокое состояние счастья охватывало их. Они были под глубоким впечатлением от случившегося. Старик и его пророчество запали им в душу. Они любили друг друга и не хотели расставаться, однако встреча со стариком в рваных белых одеяниях переменила их настроения. Они словно стали мудрее, и принимали, что если им суждено расстаться, то в этом есть замысел, и их любовь друг к другу всё равно останется вечной. Однако говорить об этом друг другу они не решились.
Глава II
— Здравствуй, Элеонора! Рад видеть тебя!
— Привет и тебе, Клеф! — красавица в чёрном платье вышла из темноты в освещённую падающим с потолка светом комнату.
— Как я рад, что снова могу лицезреть твой прекрасный лик. — проговорил начавший диалог человек в чёрном мундире, сидящий за столом.
Голубоглазый и светловолосый, он виделся типичным представителем расы планеты Иргент, в отличие от кареглазой красавицы, цвет глаз которой встречается на планете крайне редко, многие здесь даже не подозревают, что глаза бывают тёмных тонов: голубые и ярко-красные глаза на Иргенте преобладают у большинства людей.
— Ты пришёл чтобы льстить мне или по делу? — красавица села за стол напротив.
— Я пришёл сделать тебе подарок, Элеонора. — улыбка проступила на лице мужчины.
— Ты же знаешь, меня трудно чем-либо удивить, а банальные дары я не принимаю — женщина пристально посмотрела в голубое сияние глаз мужчины.
— Знаю, потому приготовил тебе настоящий сюрприз, который не только понравится тебе, — мужчина привстал с высокого резного деревянного стула серого цвета и поравнялся с огромной спинкой этого стула, упершись ладонями в стол и наклонившись поближе к собеседнице, — но и возможно, позволит сделать новый шаг вперёд всему ордену.
— Так-так, интересно, — лицо женщины расплылось в улыбке, — ты не устаёшь меня интриговать...
— Да дело в том, — начал человек в чёрном обмундировании, — что сегодня мы были в одном селении и видели там... Как бы тебе так сказать... Подходящую кандидатуру на очередную странницу.
— Как она выглядит?
— В том-то всё и дело, что я не смог её рассмотреть. — мужчина сделал шаг в сторону и начал прохаживаться по комнате. — Детей было двое и они смогли от нас убежать.
— Убежать?! — по комнате пронёсся сдержанный смех женщины. — С каких это пор от группы Лекса кто-то может улизнуть? Может вам всем уже пора на пенсию?
— В нашей практике это первый случай. — повернулся лицом к женщине человек в чёрном. — Дети действительно необычайно талантливы. Я думаю, что будет замечательно, если ты обменяешь девчонку на Маргариту.
— Ты пришёл делать мне подарок или торговаться? — женщина изобразила презрение на лице. — Да и чего ты привязался к этой Маргарите... Ни ума, ни талантов.
— Обмен будет для тебя прекрасным подарком. — сказал мужчина. — Да и потом, зачем тебе Маргарита, если она не годиться в кандидаты? Не отправлять же её обратно на Гайю.