Черные начала. Том 10
Шрифт:
— А клубок?
Она открыла другую часть книги, тут же найдя нужную строку явно не без помощи очков.
— Это нити, сделанные из волос бессмертной обезьяны лунного леса. Они прочнее стали, их практически невозможно разорвать. Парочка таких нитей способна выдержать вес целого судна.
— Не слабо… — покачал я головой. — А это?
На свет появился серп.
— Он… — она открыла книгу в самом начале. — Он всегда возвращается по зову своего хозяина, куда бы его не бросили, как бумеранг.
— Интересно… — оглядел я его. — А тарелка?
— На ней всегда будет появляться еда, которую
Блин, всё интереснее и интереснее.
И так один за другим мы провели инвентаризацию. И только узнав, зачем тот или иной артефакт нужен, я понял, насколько большая часть здесь бесполезна для меня. Тарелка с бесконечной едой? Не нужна (ну разве что Зу-Зу кормить). Крючки боли? Тоже не сильно нужны, так как их надо ещё метнуть метко. Какие-то тапки, которые позволяют быстро бегать? Блин, я могу летать, зачем мне тапки? Артефакт, который помогает ставить перед тобой щит? Так я и так его ставлю что мечом, что печатью.
Короче, всё бы хорошо, да не очень. Большая часть мне была не нужна, а то, что могло пригодиться, боюсь, будет пылиться в сумке, так как я редко пользуюсь большинством вещей за ненадобностью.
Но это не было минусом — теперь я мог спокойно сбагрить почти любой артефакт, что здесь был, и потом требовать за это снисхождения и плюшек от секты. А те, что остались, можно было продать где-нибудь и получить ещё больше денег. Или обменять.
Я оставил себе разве что несколько атакующих артефактов типа «Длань богов» — металлической печатки (в которой пальцы не сожмёшь, блин), которой может активировать огромную ладонь, что рухнет с неба и раздавит под собой всё. Ну или «Свист мглы» — свисток, который нагоняет мглу.
Забрал, кстати говоря, я и клубок прочных нитей на всякий случай, а то мало ли что и где понадобится, и серп, так как он был достаточно интересным оружием. А ещё тарелку для Зу-Зу, а то он вечно жрать хочет.
Когда они забрали три или четыре артефакта, то выглядели вполне себе довольными.
— Думаю, на этом всё? — спросил я, когда мы окончательно рассчитались.
— Нет, пока ещё не всё, — ответила девушка и полезла в сумку, откуда достала небольшой амулет в виде змеи. — Прошу тебя, прими этот амулет. Мы оба замолвим за тебя слово, с ним ты сможешь попасть в нашу секту Огненной Змеи, и наш глава щедро одарит тебя за твой вклад в нашу победу.
— В вашу победу? — приподнял я бровь.
— Нашу победу, — кивнула она с улыбкой. — Быть может, ты захочешь помедитировать или попросить у нас ингредиентов — наша секта всегда открыта для друзей.
— Буду иметь ввиду.
— Имей, — кивнул парень, после чего они вдвоём направились к выходу, оставив нас здесь.
Лишь когда они улетели, Люнь спросила меня.
— Не жалеешь, что отдал ту сферу?
— А что ещё оставалось? — пожал я плечами. — Убить? Так секта сразу узнает об этом, и будет опять охота. Не отдавать? Они могли быть не одни, и ещё одна парочка вполне могла караулить наших. Да и смысл в ней? Искать каждый раз источник? А так у нас есть друзья в этой империи, и что ещё более важно, должники. К тому же…
Я похлопал по сумкам, которые были набиты энергетическими кристаллами и золотом. Чем бы здесь ни расплачивались, у нам теперь было столько золота и денег, что можно было не беспокоиться вообще ни о чём. Любой вопрос можно было купить — от уровня Лисички до благосклонности, и теперь у нас были на это деньги.
Глава 307
— Мы тебя потеряли, Юнксу, — это было первым, что сказала Лисица, едва меня увидела.
— Но я нашёлся, верно? — ответил я, но, заметив её серьёзный взгляд, сразу напрягся. — Что-то произошло?
— Да, кое-что произошло. Со Стрекозой.
Блин, только не говорите мне, что её Зу-Зу загрыз.
И я был не далёк от истины, пусть всё было и не настолько плохо, как я представлял, найдя её плачущей в одной из комнат. Едва меня завидев, Стрекоза бросилась в мои объятия плакаться и жаловаться. Её рыдания были похожи на очень грустные чириканья, похожие на плач человека, от которых она вибрировала, как маленький моторчик. А причина была в том, что…
— Тра-та-та-та-та-та-та-та-та-та… — она отвела свои крылышки, от которых остались одни огрызки, и лишь одну лапку на спине, грустно сокрушаясь на несправедливость судьбы и жестокость моего мохнатого друга.
И она так грустно лепетала о том, что ничего плохого не сделала и почему её хотят съесть, что мне стало прямо-таки жалко её, хотя я понимал, что дело это поправимое.
— Ну ладно тебе, — погладил я её по голове. — Чёрная Лисица тебе всё восстановит, верно?
И посмотрел на мастера.
— Это не будет большой проблемой, — ответила она кивком.
— Тра-та-та-та-та-та-та… — стрекотала та со слезами на глазах.
— Понимаю, больно и обидно, но уже ничего не попишешь. Я поговорю с этим пушистым беспредельщиком, хорошо? Из его хвоста воротник сделаю. А у тебя будут новые крылышки и лапки, ещё лучше прежних, я тебе гарантирую. Ну, ну не плачь, а то мне тоже хочется плакать.
Она, шмыгая носом, кивнула.
Это же надо, только отвернулся, а он тут же отгрыз ей крылья с лапкой. Это же жесть какая-то. Она для него что, крабовые палочки какие-то или шведский стол с деликатесами?
Когда я выходил из комнаты, меня за дверью догнала Лисица.
— Да, мастер?
— Ты идёшь к Зу-Зу, — уточнила она.
— Только не говорите, что он вам тоже что-то отгрыз, пожалуйста.
— Нет, у меня нет к нему претензий, я здесь по другой причине.
Я и моргнуть глазом не успел, как она подошла ко мне, взглянула в глаза и обняла, прижавшись всем телом, при этом прижав меня самого к стене. Её лицо было так близко, что казалось, она сейчас меня поцелует, но… Нет, Лисица положила голову мне на плечо и простояла так, наверное, секунд десять, прежде чем нас прервали.
— Кха… ках-кха-кха…
Мы одновременно обернулись на звук.
Совунья. Судя по кружке в руке, эта балбеска подавилась водой и теперь пыталась судорожно откашляться, маша нам рукой и показывая, чтобы мы не обращали на неё внимания, после чего быстро свалила. Но это было так красноречиво, что Лисица стала пунцовой. Отпустив меня, она развернулась и быстро зашагала прочь с красным ушами.
Лишь когда Лисица скрылась, я усмехнулся.
— Она делает успехи.
— Старается, — кивнула Люнь. — Хотя такое поведение явно не её.