Чёрные небеса

Сагдиев Евгений

– Его семья ничего не должна, - усмехнулся Феодосий, - даже если мы притащим труп им, то они заявят что это не их сын.

– Неужели от него откажутся? – поразился Парнас.

– Они уже это сделали, - произнёс Джиен, - иначе бы он не оказался тут.

– Хоть у кого-то мозги есть, - Феодосий пнул мёртвого. – Собака.

– Мы их похороним? – спросил Джиен Парнаса.

Тот не успел и рта открыть.

– Не будем терять времени, просто подожжём их, - заявил Алистер.

Парнас согласно кивнул.

– Ничего подобного, - категорично возвестил Феодосий. – Ни каких похорон этим тварям, пускай так гниют. К тому же, волкам и воронам тоже питаться надо.

Караван поспешно тронулся с места, опасаясь ещё больших неприятностей. А Джиен

стоя на месте, продолжал смотреть на тела бандитов. Шагнул было к одному из них, замер на месте, рука потянулась к поясу и выудила огниво. Затем парень бросил взгляд на последние повозки каравана, засунул огниво обратно и поспешил за остальными.

***

Джиен молчал, лицо его окаменело, ни каких мыслей или эмоций по нему прочесть невозможно. Глаза устремились в только ему ведомую даль, полностью отстранившись от всего. Лошадь под ним мерно плелась за остальными, до Алого города осталось пару часов пути, в разведке не было смысла. Вален следовал за другом чуть поодаль, не решаясь потревожить его. За годы что провёл с ним, паренёк успел изучить характер напарника. В такие минуты его лучше не тревожить. Вален достал яблоко, смачно откусил и сунул остаток Беймику в пасть. Пони с таким же удовольствием на ходу с хрустом перемолол угощение. Самый глазастый возница из каравана радостно завопил о том, что видит очертания города. Вален как ни силился, не мог разглядеть их.

И чего он так рвётся туда? Размышлял Вален о стремлении Джиена попасть в библиотеку. Чего хочет узнать, или найти? Вроде и так умён. Бросил короткий взгляд на спину друга. Эти доспехи, дублёная кожа, что не знает износа и бронзовые пластины. Подобные доспехи в самом деле редкая вещь. Вален припомнил как резко отреагировал Джиен, когда впервые заикнулся о происхождении этих доспехов. С тех пор Вален об этом не спрашивал, но думать не переставал. В глубине души уверен в том, что Джиен всё-таки имеет родство с какой-нибудь знатной семьёй. Образован, умеет фехтовать, много знает, может вести разговор, в простых семьях этому не учат. Учат как надо работать, чтобы не сдохнуть с голоду или не попасть в кабалу. Впрочем, лучший учитель как говаривал его отец, сама жизнь. Вален не любил возвращаться к воспоминаниям о прошлом, но они то и дело всплывали в неподходящий момент. Иногда на привалах, уже перед самым сном в сознании одна за другой открывалась картинка из прошлого. Кузница, отец мерно лупит молотом по раскалённому добела металлическому пруту, мать вечно суетилась по дому. Жизнь Валена мало чем отличалась от жизни таких же как и он сорванцов королевства. Детство на улице в своре беспечных мальчишек, затем едва подрос стал помогать отцу. А потом, уже когда вырос, узнал, что старшая сестра выходит замуж, и кузница останется за ней и её мужем. Так решил отец. Жизнь лучший учитель, поговаривал отец, запивая крепким вином свои слова. Красное от хмеля лицо и затуманенные глаза с трудом различали сына, язык еле ворочался, но Вален всё же сумел разобрать то, что хотел сказать отец. Либо он остаётся и мирится с положением слуги при новом хозяине кузницы, либо валит ко всем тёмным кругам. Ночью Вален сорвав замок с кладовой где отец хранил ценные вещи, взял то что счёл своим наследством, искусно сделанный арбалет да пару десятков золотых лурингов. Решил, сестра будет счастлива в браке и без золота. Он кочевал с места на место, из одного города в другой, но нигде не мог осесть или найти место, где его не поджидали бы неприятности. В одной шумной таверне он повстречал парня со скрытым чувством благородства, его доспехи бросились в глаза. А ещё Вален почувствовал, перед ним такая же кочующая душа, как и он сам. Так они и сошлись. Джиен не рассказывал о своём прошлом, но и не лез с расспросами о прошлом Валена. Что обоих вполне устраивало. Но всё же, нет-нет Валена да гложет любопытство, откуда Джиен? Неужели потомственный рыцарь? Или феод? Или скорей всего бастард?

Мелкая муха сильно укусила в щёку и Вален, досадливо поморщившись, прихлопнул её. Затем отогнал слепней от гривы Беймика, что роились над ним. Услышав за

собой топот приближающихся подков, обернулся. Парнас как всегда вежливо улыбнулся в знак приветствия и обогнав Валена, остановился рядом с Джиеном. О чём-то заговорили. Голос Джиена звучал сдержанно раздражённым, Парнас как всегда вежлив.

Куда они отправятся потом? Вален призадумался, недобро глядя в сторону торговца, не любил таких ушлых людей, а Парнас что ни на есть ушлый и скользкий тип в его глазах. И куда нам отправится? Может убедить Джиена уйти в сторону Великих Степей? По пути будет много новых мест и городов, можно узнать много нового. К тому же в степях раздолье, лишь бы на кочевые племена не наткнуться. Но сначала нужно переждать заход солнца. Вален вздохнул, придётся остаться в Алом городе на месяц.

– Тяжёлые вести ждут родных погибших прошлой ночью, но что поделать, такова жизнь, - Парнас сделал скорбное лицо, - путь караванщика полон опасностей и невзгод.

– Которые всё же могут обернуться неплохой прибылью, - хмуро бросил Джиен.

– Могут, - согласно кивнул Парнас, - а может и нет. Помниться, как-то раз я чуть не лишился жизни в землях барона Холдинга, хочу отметить, только между нами, барон тот ещё скверный тип. Говорят, его отец был более разумным человеком.

– Нет, не был, - Джиен смахнул назойливую муху, что мельтешила перед глазами. – Все семейство баронов земли Зелёного мыса всегда отличались жадностью, склочностью и сволочностью в характере. И это передаётся по наследству, от отца к сыну, как и их земли.

– А мы говорим об одном и том же семействе? – шутливо предположил Парнас.

– Зелёный мыс принадлежит лишь одному семейству баронов, семейству Тейлоров, других нет последние лет семьсот, после того как Тейлоры вырезали подчистую соседей, тем самым став единоличными владельцами переправы на границе Вольного Королевства и Царства Ромеев. Родовой герб разинутая волчья пасть, девиз – своего не отдадим.

– Верно, верно, - согласно закивал Парнас отмахиваясь от надоедливых насекомых, - эта пасть смотрит на тебя, едва въезжаешь на мост. Дивное сооружение хочу отметить. Сделано из серого камня, из глыб если точнее, широкий, прочный, украшен колонами и арками. На некоторых изумительные барельефы, аж дух завораживает. Исполины, непонятные звери, ящеры с разинутыми пастями.

– Драконы, - машинально поправил Джиен собеседника, - это драконы извергающие огонь.

– Вы там бывали?

– Нет, но знаю про них. Мост и вправду поражает размахом, кое-кто даже полагает, что его строили великаны.

– Чудная и забавная догадка. Но спорить не буду, для исполинов такой мост вполне подходит. И ведь никто не знает, кто его построил.

– Да, это остаётся загадкой до сих пор, когда пришли первые люди к Зелёному мысу, мост стоял, и ни одной живой души вокруг.

– Когда это было?

– Если верить преданиям две тысячи триста лет назад.

– Какая точность, - Парнас хоть и старался всегда быть вежливым, иронию всё же не скрывал. – У вас весьма широкие познания мой юный друг.

– Не настолько я и юн, - Джиену не понравилось снисходительное обращение.

– Я смотрю на вас с высоты своих лет, - в голосе Парнаса ещё больше стало иронии и снисходительности. Его лысая голова покрылась испариной, солнце припекало нещадно, и даже лёгкие одежды не спасали купца от жары.

– Так по какой причине Холдинг хотел лишить вас жизни?

– О, это весьма дурная история. Просто барон решил пополнить свои карманы новым налогом, на пыль.

– То есть?

– Он издал указ, из которого следовало что любая повозка торговца, поднявшего пыль на дороге принадлежащей его земле, обязан платить налог. Он даже специально посыпал дорогу сухим песком, чтобы пыль была потучнее.

– Изобретательно, - усмехнулся Джиен.

– В находчивости ему не откажешь, - торговец достал флягу с водой и сделал большой глоток. – Я решил не платить, тогда мне сказали, чтобы от моих повозок не должна идти пыль, я согласился, и заявил что пройду по земле барона не подняв ни пылинки.