Черные небеса

Тепляков Андрей Владимирович

— Тише, тише девочка! Ты себя поранишь.

Облака обрушились вниз, и кабина наполнилась ярким солнечным светом.

Ной сжался в комок. В невообразимой безбрежной синеве восходило желтое ослепительное,

как пламя, солнце. Облака быстро удалялись. То, что раньше было небом, стало землей, а над ней раскинулся голубой океан, прекрасный и страшный, бесконечно чужой.

Громада облаков обрела границы и стала быстро сжиматься, из-за ее краев появилась темно-синяя, блестящая гладь воды. Воды, не скованной льдом; воды, в которой плавала земля — бурая, зеленая, охряная. Часть ее скрывала темнота, и в этой тьме горели огни.

Где-то там, невообразимо далеко остался захлебнувшийся кровью Город; где-то там, под серым небом, Мамочка готовила на костре ужин; где-то там, крошечной черной точкой на живой карте, стояла башня.

— Большой Город, прием. Челнок готов. Ждем вас, — раздался голос в динамиках.

— Челнок, вас поняли.

— Что у вас за шум?

— Эти две обезьяны совсем рехнулись. Взбесились просто!

— Ок. Принято. Готовим транквилизатор. Держитесь.

— Спасибо. Черт, кто бы знал, что они такие дикие!

Ной кричал. Он извивался

в кресле и кричал, но не слышал своего крика. Земля у него под ногами изгибалась, словно хотела свернуться сама в себя и исчезнуть, оставив его болтаться в чудовищно огромном нигде. Синий свет таял и истончался, и сквозь него, предвестником вечной ночи, проглядывала чернота. Чернота, лишенная света и тепла, мертвая и непроницаемая — Ад, развернувшийся не под ногами, а над головой. Ад втягивал их в себя, и не было силы, способной побороть его притяжение.

Кто-то догадался отключить экраны. На черном фоне остался лишь белый текст.

«Северная территория № 2.

Антропологический заповедник компании Omega Research Corp.

Обслуживание перевозки: вторая земная станция „Orbital Elevators“.

Добро пожаловать! Welcome!»

Ной и Принцесса кричали и бились в своих креслах, брызгая слюной. Их пытались удержать, орали на них, обзывали животными. Они хрипели и рвались.

Маленькая белая капсула, словно камень, выпущенный из пращи, неслась вверх и вверх — в черные небеса.