Черные реки сердца
Шрифт:
– Саммертон... убил своего собственного сына?
Ее голос стал холодным, кажется, в нем вовсе и не было печали, только гнев:
– Он сделал даже хуже. Он приказал кому-то совершить это. Мои мама и папа тоже были убиты... Только потому, что они оказались рядом, когда люди из Агентства пришли за Дэнни. – Ее голос стал ледяным, и она не побледнела, а побелела. Когда Спенсер был полицейским, он встречал лишь несколько раз такие белые лица, как лицо Элли в этот момент, но это были лица, которые он видел в морге. – И я была там. Я бежала, –
... – Но Майкл не мог быть спокоен, даже когда переехал в Денвер и стал жить с Портами, своими дедушкой и бабушкой, – говорил Гэри Дюваль. – Каждый мальчишка в школе знал эту фамилию – Акблом. Необычная фамилия. И отец был знаменитым художником до того, как стал знаменитым преступником, убившим свою жену и еще сорок одного человека. Кроме того, фотографии Майкла были в газетах. Мальчик-знаменитость. Он был объектом бесконечного любопытства. Все глазели на него. И каждый раз, когда казалось, что средства массовой информации оставили его в покое, происходила новая вспышка интереса, и они снова набрасывались на него, хотя, Господи, он был просто ребенком.
– Журналисты, – презрительно сказал Рой. – Ты знаешь, каковы они. Холодные ублюдки. Им только дай историю. У них нет сострадания.
– Ребенок прошел настоящий ад, нежеланную известность еще раньше, когда ему было только восемь лет, после того как тело его матери нашли в этой канаве. И теперь он не находил себе места. Дед и бабушка уже были на пенсии, могли жить где угодно. Поэтому меньше чем через два года они решили вместе с Майклом уехать из Колорадо. Новый город, новый штат, новый старт. Вот что они сказали соседям, но не сообщили никому, куда переезжают. Они так сделали, потому что это была единственная возможность создать для него нормальную жизнь.
– Новый город, новый штат – и даже новое имя, – сказал Рой. – Они легально поменяли его, не так ли?
– Еще здесь, в Денвере, до того как уехали. При данных обстоятельствах суд согласился на это, конечно.
– Конечно.
– Но я проверил. Майкл Стивен Акблом сделался Спенсером Грантом без среднего имени и даже инициала. Странный выбор. Похоже, что это имя мальчик взял себе сам, но я не знаю, где он нашел его.
– В старых фильмах, которые ему нравились.
– Хм?..
– Хорошая работа. Спасибо, Гэри.
Нажав кнопку, Рой прервал связь, но не снял с головы наушники телефона.
Он все смотрел на фотографию Стивена Акблома. Человек среди теней.
Моторы, роторы, мощные желания и симпатия к дьяволу вибрировали в теле Роя. Его трясло от озноба, который нельзя было назвать неприятным.
Они были так прекрасны в своих страданиях, а после смерти напоминали ангелов.
To здесь, то там в полумраке под деревьями, куда тень не пускала солнце почти ни на минуту, пятна белого снега сияли, как кости скелета земли.
Настоящая пустыня осталась
– Дэнни был блестящим создателем компьютерных программ, – сказала Элли. – Он был компьютерным фанатом еще в школе. И я тоже. С восьмого класса я жила только мечтой о компьютерах. Мы познакомились с ним в колледже. То, что я была увлечена компьютерами, – а ведь этим обычно занимались ребята, – и привлекло ко мне внимание Дэнни.
Спенсер вспомнил, как выглядела Элли, когда она сидела на песке в пустыне, залитая утренним солнцем. Она склонилась к компьютеру. Ее глаза сверкали от удовольствия.
Ей нравилось, что она хорошо во всем этом разбирается. Прядь волос, словно вороново крыло, закрывала ее щеку.
Что бы она ни говорила, но Дэнни привлекла к ней не только ее способность к программированию. Она была привлекательна во многих отношениях и все время казалась более живой и полной жизненных сил, чем другие.
Она внимательно следила за шоссе. Но ей было трудно спокойно и отстраненно обсуждать прошлое. Она боролась изо всех сил, чтобы не погрузиться в воспоминания.
– После окончания колледжа Дэнни предлагали разную работу, но его отец настаивал, чтобы Дэнни работал в Бюро по расследованию дел, связанных с алкоголем и незаконным хранением оружия. Еще тогда, до того как он начал служить в судебном департаменте, Том Саммертон возглавлял это Бюро.
– Но оно же находилось в ведении другой администрации.
– О, что касается Тома, ему все равно, кто находится у власти в Вашингтоне, какая там правит партия – левая или правая. Он всегда занимает важное положение в той области, которую они насмешливо называют «общественная служба». Двадцать лет назад он получил в наследство миллиард долларов, сейчас у него, наверное, два миллиарда. Он подкармливает обе партии, причем суммы поистине огромны. Он достаточно умен, чтобы не принимать ничью сторону. Он государственный деятель, а не политик. Человек, знающий, как добиваться своего. Он не льет воду ни на одну идеологическую мельницу. Он всего лишь хочет, чтобы мир стал лучше.
– Но так трудно постоянно изображать из себя подобного человека, – заметил Спенсер.
– Для него все достаточно просто. Он не верит ничему и никому. Только себе самому. И еще – силе и власти. Власть – это его еда, питье, любовь и секс. Использование власти волнует его, но не способствует достижению идеалов, во имя которых дается эта власть. В Вашингтоне жаждущие власти постоянно продают дьяволу души, но Том настолько амбициозен, что он, наверное, получил рекордную сумму за свою душу!