Черные руки
Шрифт:
Пальцы у Пена были все еще теплые, мне даже показалось, что его рука напряглась, отвечая на мое пожатие. Надежда, затеплившаяся было, тут же растаяла.
Мой друг был мертв. Он смотрел на меня, но его глаза меня не видели, они видели уже другой мир.
— Он защищал меня как лев! — всхлипнула Хрианон. — А я, дура, только и делала, что допекала его!
— Это потому, — сказал Маш. — Что только дура не могла понять, что парень был в тебя влюблен!
У меня совсем мерзко стало на душе.
Сбросив тяжелую тушу на землю, мы вытащили тело Пенбайта из-под обломков, и смогли, наконец, рассмотреть его раны.
Чудовище, которое он пронзил копьем, и в правду смогло до него дотянуться.
Хрианон тут же стошнило, она заплакала, зажимая рот рукой.
— Хорош реветь, — строго прикрикнул на нее Маш. — Гляди, сколько народу погибло! Он-то хоть сделал это с достоинством!
Я не видел в смерти никакого достоинства. Пен лежал с раздавленной грудью, а обломки его ребер торчали сквозь доспехи.
— Умирать нужно с достоинством, — Аш похлопал меня по плечу. — С улыбкой на губах, даже если тебе страшно до усрачки! Пен нам всем показал, как умирают настоящие мужчины!
Слова Аша почему-то мне были непонятны. Он словно говорил на другом языке. Неужели это я так изменился? Неужели так изменились мои представления о жизни? Я хотел закричать, сказать им, что все это чепуха, умрешь ты с улыбкой или полным шлемом блевотины! Смерть никогда не была началом, смерть всегда была концом!
Словно в ответ на мои мысли раздался голос Браса.
— Хозяин, Оквахо с Ухчире захватили живого инсубра в плен!
Я отпустил руку верного Пена и побежал туда, где окровавленные корнвахи вязали по рукам и ногам рыжеволосого великана.
Инсубр был без сознания. Его щека страшно распухла, а на лбу вздулась огромная шишка.
— Это Оквахо его так обухом ахвата приложил! — похвастался Брас с такой гордостью, будто это он сам пленил вражеского воина. — Нужно его связать, пока не очухался, чтобы как другие пленники себе глотку не перерезал!
— Трусы, — сплюнул Маш. — Небось, пыток боятся?
— Эти ничего не боятся, — Брас кивнул на пленника, на котором сидели верхом два дюжих вождя. — Они поклоняются смерти, они почитают ее как божество. Бывало, что целые деревни сводили счеты с жизнью, наслушавшись жрецов, которые внушали им, что жизнь есть зло!
— И правильно, — одобрил Маш. — Побольше бы им таких жрецов!
Пленник заворочался и застонал.
— Давай, Брас, — я кивнул скауту. — Попробуй его разговорить.
Брас присел на корточки рядом с великаном.
— Я по-ихнему всего пару слов знаю, — сказал он. — Боюсь, что толку от меня будет немного.
Мы подошли поближе и склонились над раненным. Инсубр открыл глаза и попытался встать. Корнвахи засмеялись, наблюдая за его попытками. Пленник застыл, осмотрел нас с головы до ног и тоже засмеялся.
— Странное у них чувство юмора, — хмыкнул Маш. — Чего он радуется?
Инсубр замер на мгновение, его зубы лязгнули, а глаза расширились, как от боли. С шумом втянув воздух носом, он чем-то плюнул Брасу в лицо и вновь засмеялся, захлебываясь кровью, льющей изо рта.
Брас отшатнулся и разразился корнвахской бранью.
— Он откусил себе язык! — сказал он.
— Мы догадались, — буркнул Маш.
Пленник некоторое время лежал на земле, скалясь окровавленным ртом, потом его глаза закатились, он вытянулся во весь рост, захрипел и замер.
Смерть забрала себе еще одного, и, похоже, не последнего за сегодняшний день.
Глава 8
Лагерь мы разбили в полумиле от поля боя. Застучали молоты мастеровых, завизжали пилы хирургов, запахло полевой кухней.
Люди постепенно приходили в себя.
— У меня погибло два десятка арбалетчиков, — начал свой доклад мастер Эйрант. — Полторы сотни копейщиков, пятьдесят три мечника, сто двадцать два алебардиста, и сорок всадников. У корнвахов потери гораздо больше. Около шестисот воинов и столько же гражданских. Среди погибших вожди Согвили и Янса. Тяжело ранен вождь Аквекс, лекари считают, что он не протянет и до утра.
— Вот вам и дикари! — присвистнул Аш. — Вломили нам на славу!
— Потери самих инсубров невозможно определить, — продолжил кондотьер. — Их по большей части разнесло на куски снарядами госпожи Хрианон. Но я могу примерно предположить, сколько их участвовало в нападении.
— Тыщ двести, не меньше, — кивнул Аш. — И несколько тысяч медведей!
— Тысяч десять, — поправил его кондотьер. — И несколько сот лохматых тварей.
— Было бы их побольше, мы бы так легко не отделались, — хмыкнул Маш. — Я-то думал, что все гораздо хуже!
— А все и так, гораздо хуже, — заметил мастер Эйрант. — У нас раненных — каждый третий! Все повозки нуждаются в починке, да еще половина скота разбежалась по лесам!
— Все не так уж и плохо, — я склонился над картой, лежащей на столе. — Думаю, что инсубры теперь не скоро оправятся и дадут нам передышку.
— Мы здесь, — Маш ткнул пальцем в карту. — В трех днях пути от реки Алои.
— Нам предстоит перейти ее по мосту, — к нам присоединился Брас. — Насколько я помню, это добротное каменное сооружение. Когда мы его пересечем, до побережья останется всего четыре дня пути.