Черные щиты
Шрифт:
Но почему? Ведь прошло уже несколько недель, или даже месяцев, с тех пор как она делила ложе с мужчиной. Но Шаззад как будто и не чувствовала потребности в усладах плоти. Подумав, она нашла этому объяснение: со дня битвы с варварами ее интересовал лишь один мужчина — Гассем.
Принцесса протянула руку, и девочка вручила госпоже запотевшую чашу вина. Эта малышка была превосходной рабыней. Немая от рождения, она точно и быстро улавливала любое пожелание хозяйки. К тому же она была прекрасной слушательницей и никогда не утомляла Шаззад своей болтовней, которой обычно надоедали своим хозяевам даже самые преданные рабы. А самым ценным было то, что девочка не могла выдать ее тайн. Шаззад пригубила вино, произведенное в одном из ее собственных поместий.
— Майна, — обратилась она к девочке. — У нас теперь прекрасный флот, и я уверена, что на море нет равных. Но я опасаюсь за отца. Он действует неразумно…
Рабыня кивнула, огромными зелеными глазами с серьезным видом взирая на хозяйку из-под копны каштановых волос. Шаззад часто говорила с девочкой, так как ей было легче всего привести в порядок мысли, когда она высказывала их вслух. На свете было не так много людей, кому она могла довериться.
— К примеру, я считаю, что мы слишком рано выступили в поход. Еще не подоспел нам на помощь король Гейл со своими воинами. Я думаю, отцу следовало подождать, пока прибудет этой войско, и лишь потом, соединив обе армии, двинуться к Флории, поручив морскую операцию кому-нибудь из своих адмиралов. Таким образом, он одновременно нанес бы Гассему удары и с суши, и с моря. Отец утверждает, что хочет помешать дикарям переправляться с Островов, но по-моему, что он просто слишком нетерпелив и горит желанием поквитаться за свое унижение.
Она немного помолчала, затем продолжила:
— Я когда-нибудь говорила, что давным-давно Гейл был моим возлюбленным? — Девочка помотала головой. — Это было задолго до того, как ты стала моей рабыней. Он был замечательным… таким красавчиком… Но все же он был еще мальчишкой. — Она с сожалением взглянула в бокал. — Он и Гассем — соплеменники, но они такие разные! Это все равно, что сравнивать «Боевого Дракона» с «Лунной Искрой». Должно быть, Гассем не выглядел мальчишкой, даже когда был молод. Конечно, и Гейл теперь тоже возмужал и вырос. Забавно! Когда я видела его в последний раз, у него было одно копье и кабо, подаренный моим отцом, и он сопровождал караван как простой охранник. А теперь он король. Гейл, должно быть, теперь стал интересным мужчиной. Возможно, столь же привлекательным, как Гассем…
Два дня ушло у эскадры на то, чтобы обогнуть юго-западную оконечность материка. Стояла погода, благоприятная для плавания, легкий бриз раздувал паруса, и гребцы садились на весла лишь для того, чтобы поддерживать себя в форме. По вечерам слегка штормило, но волны не представляли опасности для невванских кораблей, а дождь наполнял резервуары свежей водой, которой хватало даже для мытья. Это было воспринято как хороший знак для начала похода, поскольку за время длительного плавания, когда вода выдается небольшими порциями, корабли зачастую превращаются в настоящую помойку.
К вечеру третьего дня эскадра достигла Мыса Отчаяния. Огромная скала прямо вырастала из моря, напоминая вознесенный к небесам кулак разгневанного бога. По сигналу флагмана, корабли бросили якорь.
Шаззад приказала своему капитану подойти к «Боевому Дракону». Король Пашар вышел на палубу и с улыбкой помахал дочери рукой.
— Почему мы остановились, отец? — спросила она, глядя снизу вверх и прикрывая глаза от солнца.
— Нужно ждать, — коротко ответил Пашар, но больше не дал никаких объяснений.
Добрых два дня эскадра простояла на якоре. Томившаяся от безделья Шаззад хотела было искупаться в чистой голубой воде, но потом решила, что не стоит делать это на глазах у мужчин. Принцесса решила, что отныне это ей не подобает, а потому не оставалось ничего иного, кроме томительного ожидания. Как всегда, принцесса поделилась своей досадой с рабыней.
— Мой отец — типичный мужчина, верно? — воскликнула Шаззад. — Даже сейчас он хочет показать, что у него есть дела, в которые я не должна вмешиваться. — Она потягивала ледяное вино, не находя себе места от скуки. За последнее время перед отплытием принцесса привыкла постоянно быть занятой.
Наутро Шаззад пробудилась на своей узкой койке, ощущая легкое покачивание яхты. Рядом на тюфяке тихонько посапывала девочка-рабыня. Принцесса не могла понять, что могло ее разбудить. С палубы доносился обычный шум и приглушенные голоса часовых. Вся команда имела строгие указания не разговаривать громко, пока принцесса почивает. Затем она услышала какие-то сильные и ритмичные звуки, доносившиеся издалека. Может, это гром? Не похоже…
— Поднимайся, — велела она рабыне, ласково похлопав ее по смуглому плечику. Девочка села, протирая глаза. — Что-то стряслось. Поторопись, мне нужно поскорее привести себя в порядок.
Девочка вскочила, наполнила водой серебряный кувшин и помогла госпоже умыться, убрать волосы и одеться. После этого принцесса вышла на палубу.
Последние ночные звезды гасли на небесах, уже начинавших розоветь на востоке. Шаззад озябла, так как весной по утрам было весьма прохладно. Вне каюты звук был слышен более отчетливо. Свободные от вахты матросы собрались на палубе, глядя куда-то на юг.
Шаззад подошла ближе. В утреннем тумане различить что-либо было можно лишь на расстоянии нескольких сотен шагов. Когда совсем рассвело, принцессе показалось, что она видит по левому борту четыре корабля, но выглядели они как-то необычно. Шаззад повернулась к человеку, стоявшему рядом с ней. Это был флейтист, который задавал ритм гребцам.
— Что происходит? — спросила принцесса. Музыкант улыбнулся, показав щель между передними зубами.
— Пришли чиванские военные галеоны, принцесса. Два больших корабля.
Сейчас стало отчетливо видно, что приближающиеся корабли имели по два корпуса с двубортной весельной оснасткой, каждый из которых превосходил размерами «Боевого дракона». На общих палубах, соединяющих корпуса возвышались массивные носовые и кормовые надстройки. Катамараны имели мощную парусную оснастку, нок-реи были двойной толщины, грозные тени метательных орудий выступали с палуб и надстроек. Загадочный шум доносился именно с этих монстров: это гигантские барабаны отбивали ритм сотням гребцов.
К принцессе подошел капитан Саан:
— Вы прежде видели таких чудищ, госпожа?
— Нет, никогда, — отозвалась принцесса. Шаззад была удивлена, и удивление оказалось даже сильнее гнева. — Почему мне не доложили о том, что происходит? Откуда взялись эти корабли? И почему они такие большие?
— Чиванцы — неумелые мореходы, и потому предпочитают строить корабли с большой остойчивостью. Они медлительны, как само время, но на море нет ничего более могущественного. Это настоящие плавучие крепости. Однако их гребцы не могут сражаться, если придет нужда, как заведено у нас на флоте: чиванцы сажают на весла рабов, скованных цепями.