Черные секреты
Шрифт:
– Надо ехать сейчас, дело не терпит отлагательств. Кто знает, что случится, если перенести встречу?
Направляясь к входной двери, Хичжу подавила росшее в груди разочарование. Затем обернулась к мужу. В тот момент его лицо превратилось в каменную маску, он кивнул и отвернулся. Хичжу тут же захотелось взять свои слова назад. Она разбередила едва начавшую заживать рану. Хичжу чувствовала себя просто отвратительно, ибо знала, о чем он подумал…
Три месяца назад тому позвонил друг с предложением выпить, но ее муж отговорился работой и предложил увидеться в другой раз. Однако следующий раз так и не наступил: через
Они пошли на похороны вместе. Там муж услышал, что в день самоубийства тот человек звонил не только ему, но и другим друзьям. И с тех пор муж замкнулся. Даже после возращения домой он еще долгое время мучился. И хотя Хичжу убеждала его, что в произошедшем нет его вины, муж никак не мог справиться с шоком.
После Хичжу много раз повторяла одни и те же слова, на что он лишь отвечал, что должен был поехать тогда к другу, который в последний раз попытался ухватиться за что-то в этом мире, – но лишь бездушно отмахнулся…
Без сомнения, сейчас он вновь очутился в том дне. Перед глазами Хичжу маячили его поникшие плечи. Ей так хотелось разуться и вернуться в гостиную, хотя бы просто обнять его… Но она не могла медлить. Надо выдвигаться, чтобы приехать ко времени назначенной встречи с Хаён. Когда она посмотрела на мужа, стоявшего к ней спиной, в ее голове пронеслись разнообразные мысли – и тут же всплыли слова Хаён, которые Хичжу услышала мгновения назад по телефону: «Даже если такая, как я, сдохнет, всем будет наплевать…»
«Должна ли я объяснить мужу, что уловила в голосе Хаён тревогу, ранимость и одиночество?» – подумалось ей. Но бередить воспоминания о покончившем с собой друге не было желания.
Хичжу посмотрела на часы и приняла решение: встреча с Хаён сейчас в приоритете.
– Дорогой, прости, я быстро.
– Хорошо, поезжай.
Муж у нее добрый человек. Видя, что, если ничего не скажет, жена уедет с тяжелым сердцем, он отодвинул на второй план свои чувства и пожелал ей доброй дороги. С души Хичжу упал камень.
В ящике для документов, висевшем рядом со столом, хранились дела пациентов-подростков, которых Хичжу наблюдала некоторое время. Она открыла папку и нашла документы Хаён.
Папки были организованы по цветам. Дела тех пациентов, консультации с которыми она закончила, находились в папке голубого цвета; дела пациентов, наблюдаемых в настоящее время, – в папке белого цвета. И только дело Хаён хранилось в папке красного цвета.
Это был тот случай, когда консультации не были закончены – лишь приостановлены на некоторое время, но при этом требовалось постоянное наблюдение, чтобы в случае необходимости моментально отреагировать. Хаён являлась пациентом, который не выходил из головы у Хичжу, что-то вроде домашнего задания. Именно поэтому она и вылетела из дома, прервав такой уютный вечер.
Вытащив документы Хаён, Хичжу начала пролистывать страницу за страницей. Здесь были сведения обо всех сеансах, начиная с их первой встречи около трех лет назад. Как только она раскрыла первую страницу журнала консультаций, события того дня, три года назад, одно за другим начали всплывать в голове. На самом деле она чувствовала, будто взяла на себя тяжкое бремя, с тех пор как началась работа с Хаён…
– Не знаю, как мне лучше поступить с этим ребенком… – Сонгён, которая пришла просить о консультациях для ребенка, выглядела встревоженной.
Хичжу волновало, что со дня ажиотажа, развернувшегося вокруг побега серийного убийцы Ли Пёндо [3] , они не связывались, а ведь прошло много времени. И сейчас новости того дня живо встали перед ее глазами.
Когда стало известно о том, что знаменитый на всю страну серийный убийца совершил побег, все впали в шоковое состояние. А уж когда сообщили, что он погиб при проникновении в дом к психологу-криминалисту, который проводил с ним встречи, у Хичжу не было иного выхода, кроме как сразу бежать к Сонгён домой. Однако дом был заперт, и на звонки подруга не отвечала. Хичжу понятия не имела, как с ней связаться. С опозданием она узнала из новостей, что Сонгён госпитализирована. И даже разыскав ее палату, не смогла к ней пробиться, так как ей было сказано, что пациенту необходим покой. Она была встревожена и оставила несколько сообщений, но ответа так и не получила.
3
В романе «Единственный ребенок» – Ли Бёндо.
Сонгён, появившуюся впервые почти за год, было не узнать. Исчез ее уверенный живой облик, лицо осунулось от потери веса. Казалось, она до сих пор не пришла в себя после шока, вызванного смертью Ли Пёндо.
– Ты в порядке? – Хичжу не знала, что случилось. Она была в курсе произошедшего исключительно благодаря провокационным статьям в СМИ, и сердце ее болело за подругу, с которой уже давно не было возможности увидеться. А на вопросы о том, что с ней произошло за это время, Сонгён могла лишь беззвучно открывать рот.
Хичжу действовала так же, как и с пациентами, которые не могут раскрыть то, что лежит у них на сердце, – спокойно ждала. Если человек сумел прийти на прием, значит, он все-таки решился поведать свою историю.
– Я расскажу позже… Как-нибудь в другой раз расскажу.
Хичжу терпеливо наблюдала за Сонгён, избегающей ее взгляда. Стоило сменить тему разговора.
– Ты говорила о Хаён? Почему ты считаешь, что ей необходима консультация? Она что-то сделала?
– Она не может спать. Вскакивает с криками посреди ночи, злится по пустякам, тревожится, постоянно выглядывает за дверь и в окно…
– Вот как… Из-за того, что она испытала тогда?
– Нет, тогда еще было более-менее…
– Так это недавно возникшие симптомы?
Сонгён, кивнув, продолжила:
– Она всегда была тихим ребенком. Но в последнее время что-то случилось; такое чувство, будто тронь ее, и она взорвется.
– Ох, давно следовало прийти…
Сонгён подняла голову и посмотрела на Хичжу.
– Не знаю точно, что произошло, но вам двоим следовало прийти сразу после случившегося.
Сонгён отвела глаза, будто ей стало тяжело выносить взгляд Хичжу. Такая перемена в ее поведении вызывала беспокойство. Та Сонгён, которая была знакома Хичжу, никогда не отводила взгляд и не была такой зашуганной. Подозрительно, как мог человек со столь стойким характером измениться всего за год.