Черные сны

Корнев Павел Николаевич

– Не, ты давай держись, – принял мои слова близко к сердцу Шурик. – Тут совсем ничего осталось. Думаю, и версты не будет.

Так оно и оказалось. Вот только когда мы наконец добрались до поляны с Ледяной избушкой, меня уже шатало от усталости, а онемевшая по локоть правая рука горела огнем. Еще и голова словно чугунная. Да и зрение толком не восстановилось – не вижу ни хрена. Нет, если к чему-нибудь конкретному присмотрюсь – все нормально, а стоит немного расслабиться, окружающие предметы моментально в серые пятна расплываются.

– Погодь, –

остановился Шурик и внимательно осмотрел дом, который с моего последнего сюда визита ни капельки не изменился. Даже на закрывающей одно из окон доске пулевые отверстия виднеются. – Есть там кто-то.

– Ага, дымом тянет, – принюхался я.

– И дымом тоже. – Ермолов сбросил рюкзаки на снег, снял лыжи и перехватил АКМ. – Иди к дому, я прикрою.

Воткнув лыжные палки в снег, я освободил валенки от лыжных креплений и, проверив «Тайгу», начал осторожно подбираться к избе. И не абы как, а стараясь держаться подальше от двери и окон.

Черт, чего ж так снег громко скрипит! Как бы мне таким макаром всех не перебудить. Одна надежда – случайные люди сюда не забредают, а с неслучайными нам делить нечего. Только бы от неожиданности друг друга не перестрелять.

Добравшись до бревенчатой стены, я перевел дух и начал по часовой стрелке обходить избушку. Доберусь до двери, а там уже…

– Ружье брось, – посоветовал мне раздавшийся за спиной спокойный голос уверенного в себе человека.

Немного поколебавшись, больше для того, чтобы дать время оценить ситуацию Ермолову, я медленно развел руки в стороны, но «Тайгу» все же кидать в снег не стал.

– Не дури, Слава, убери волыну, – не менее спокойно заявил Ермолов. – Или не признал?

Я медленно обернулся и посмотрел на уже перекинувшего через плечо ремень ППШ Славу Зверева – скупщика из Лудина, через которого в свое время мы сбывали большую часть найденных на Севере вещиц. Да уж, хорошее было времечко…

– Теперь признал, – буркнул Слава и кивнул на дверь избы. – Пошли, что ли?

– Один? – поинтересовался, прежде чем переступить порог, Ермолов.

– Один. – Пропустив нас вперед, Слава плотно притворил дверь. – Располагайтесь.

– Ого! Да тут и ужин готов! Это мы удачно зашли, – обрадовался Шурик, в неровном свете свечи углядевший замоченную в котелке картошку.

– Тебе лишь бы пожрать, – хмыкнул явно не шибко обрадованный нашим появлением Слава.

– Можно подумать, ты у нас святым духом питаешься, – фыркнул в ответ Шурик и, встретившись со мной взглядом, глазами указал на потолок.

Я на мгновение сосредоточился и отрицательно покачал головой. Нет на чердаке никого. И под полом только мыши притаились. У меня сейчас способности на подъеме, схоронившихся людей сразу бы учуял.

– Шур, ты… – сняв шапку-ушанку, собрался было напомнить я про оставшиеся в лесу рюкзаки, но понявший меня с полуслова Ермолов лишь отрицательно помотал головой. Подхватив котелок с картошкой, он вышел на крыльцо и выплеснул зеленоватую воду в снег.

– Самосад? – вернувшись в избу, зачем-то решил уточнить очевидную вещь Шурик.

– Не видишь, что ли? – Слава уселся рядом с открытой печкой и подбросил в огонь полено. – А вы так налегке и пришли?

– А чего еще надо? Мы ребята на подъем вообще легкие, – расстегнув фуфайку, опустился на пол я. В голове сразу же зашумела кровь, стены и потолок заходили ходуном, но все это было ерундой по сравнению с дергавшей правую руку болью.

– Если ты о нашем посильном вкладе в ужин, то не беспокойся, – вновь заскочил в избу успевший сбегать за моим рюкзаком Ермолов. – У нас тоже кое-что из съестного имеется.

– Да не, я так – удивляюсь, – даже не улыбнулся Зверев, набиравший в котелок подтаявшего снега из стоявшего у печи ведра. – Картошки на всех хватит.

– Ладно ты, брось. – Ермолов бесцеремонно расстегнул мой рюкзак и вытащил плитку шоколада. – Будешь?

– Только зубы портить, – скривился Слава, который сладкого на дух не переносил.

– А у нас еще спирт есть! – прочитав наклейку на литровой бутыли, обрадовался Ермолов. – Медицинский!

– Рад за вас. А мне выходить скоро, – вновь отказался Зверев, поставив котелок с картошкой на печь. – И вообще – это не ужин, а завтрак. Светает уже.

– Чего ты такой ватный? – прицепился к нему Шурик. – Выпили бы, выйдешь на пару часов позже.

– Не, у меня дела.

– Деловой. – Ермолов с недовольной гримасой убрал бутыль со спиртом обратно в рюкзак. – Какие в это время дела могут быть?

– Нормальные дела, других не ведем, – пожал плечами Слава и почесал кончик длинного носа.

– Как с горожанами живется? – прищурившись, посмотрел я на нашего бывшего партнера. Тот лишь скривился, достал платок и вытер вспотевшее лицо. Постарел он чего-то, да и похудел сильно. И лысина почти на всю макушку. А ведь если и постарше нас с Шуриком будет, то на пару годков, не больше.

– Да нормально живется, не жалуюсь, – соизволил наконец ответить Слава, помешивая деревянной ложкой начавшую закипать воду. – У кого руки не под поц заточены, тот при любой власти не пропадет.

– Золотые слова! – поддакнул без спроса распаковавший шоколадку Шурик. – А чего дома не сидится?

Устроившись поудобней, я зажмурился, но перед глазами тут же поплыли разноцветные круги. Обреченно вздохнув, сгреб в пригоршню оттягивавшие карман фуфайки монеты и начал одну за другой пропускать их меж пальцев. Как ни странно, в очередной раз полегчало.

– Говорю: дела, – не пожелал откровенничать Зверев. – Сами-то какими судьбами? Давно же на Север не мотались?

– Нас со Скользким на кордон к вам перевели, – не моргнув глазом соврал Шурик, – вот и решили, пользуясь случаем, одну захоронку проверить, до которой все руки не доходили.