Черные сны
Шрифт:
Не обращая внимания на идущий от пылающих деревьев жар и падающий с неба серый пепел сгоревшей хвои, я подполз – вовсе не уверен, что смог бы пройти это расстояние, – к Шурику и в сердцах выругался. На рукаве белого полушубка был отчетливо заметен мазок вязкой смолы черного дерева.
Что за гадство!
Ошалело мотавший головой Шурик не хуже меня представлял, в какую переделку угодил, и сразу же взял себя в руки. Распахнув прицепленную на пояс аптечку, он сорвал колпачок с одноразового шприца и прямо через штанину загнал длинную иглу себе в щиколотку.
– Зацепило
– Рука уже онемела, – поднес к лицу снежно-белую ладонь Шурик. – Там, в рюкзаке, достань пакет целлофановый с таблетками.
– Ты чего вколол-то? – поинтересовался я, развязывая туго затянутый узелок.
– «Пять минут». – Вырвав пакет у меня из рук, Шурик надорвал целлофан и, отсчитав семь таблеток – три красных, две белых и две синих, – закинул их в рот.
– Что это? – удивился я, протягивая ему флягу с водой.
– Антидот универсальный, – проглотив таблетки, откашлялся Шурик. – Любой яд на время нейтрализует.
– Ты как, в норме?
– Сейчас буду. – Мой приятель развалился на снегу.
– Точно не загнешься?
– И не надейся. – Шурик натянул варежки и, сморщившись, сжал правый кулак. – Съешь, кстати, синюю таблетку, не помешает.
– Это зачем еще? – Я присмотрелся к пилюле без каких-либо опознавательных знаков, но последовать совету Шурика не решился. А то так закинешься неизвестно чем, будут потом под каждым кустом ежики танцующие мерещиться. – Что за химия?
– Стимулятор, – пробормотал Ермолов, поднимаясь на четвереньки. – Без него никак – сейчас драпать так будем, как бы лыжи не загорелись. С егерями шутки плохи. Если нагонят – мало не покажется.
– С егерями?! – чуть не подпрыгнул я на месте и развернулся к застреленному мной горожанину. Мы троих егерей уделали?!
– Видать, повыпендриваться решили, живыми нас взять, вот и доигрались. – Ермолов поправил лямки рюкзака и уставился на догоравшие деревья.
А посмотреть там действительно было на что: хоть пламя уже почти опало, но от выгоревшей до черной земли полянки так и веяло жаром. Стоявшие в ее центре обугленные останки деревьев казались не прочнее столбиков сигаретного пепла, и даже росшие поодаль ели сменили свою синеватую окраску на легкую патину серости. И, наверное, вовсе не в пепле дело.
– Как думаешь, этот бабах далеко виден был? – задал в общем-то риторический вопрос Ермолов.
– Шутишь? – даже не улыбнулся я.
– Да как тебе сказать… – не закончив мысль, здоровяк тяжело вздохнул и отправился собирать свалившиеся в драке лыжи.
– Это ты специально так, с чарофоном-то? – Я вытащил из сугроба лыжные палки и закинул за спину свой рюкзак.
– Да прям! – повернулся ко мне уже начавший уходить с тропы в лес Ермолов. – У этих гадов «глушители» с собой были, а чарофон на пределе работал, вот и крякнул. Хорошо хоть не в кармане рванул.
– Не то слово, – согласился я и неожиданно понял, что дистанция между нами увеличилась просто до неприличия. Так и отстать недолго. Вот лось! Закинулся стимуляторами и прет напролом. Хорошо хоть по сторонам смотреть не забывает. И ведь не попросишь притормозить – чем раньше отсюда уберемся, тем лучше. Всяко шкура целее будет. Что ж, придется тоже таблеточку съесть. Где она, кстати? Тьфу ты, кислая, зараза…
– Шурик, ты подонок. – Прополоскав рот, я сплюнул под ноги воду и оперся на лыжные палки, опасаясь замертво свалиться в сугроб. Голова кружилась, легкие горели огнем, а ноги просто-напросто отказывались держать измученное тело. Да и шатало меня от усталости, как лист осиновый на ветру. Еще и во рту привкус такой стоял, как не всякий кот нагадить умудрится. В общем, давно мне так хреново не было. Хотя вроде и начало отпускать помаленьку… – Сволочь ты, Шурик…
– С фига ли? – притворно удивился держащийся бодрячком приятель. Лес остался позади, но особо это не радовало – как вспомню наш марш-бросок, так снова дурно становится.
– Таблетку, гад, кто мне подсунул? Чистый яд! – вполголоса выругался я и вновь присосался к горлышку полторашки. Ух, вода холодная – жуть. Аж зубы заломило.
– Я тебе насильно пихал? – хохотнул Ермолов и принюхался.
– Мог бы хоть не гнать так, – пожаловался я. – Да не шмыгай ты носом, это горный медведь территорию метил. Старая метка уже, почти выдохлась.
– Откуда он здесь взяться мог, медведь?
– С той стороны долины в холмах у них берлоги раньше были. Может, и сейчас кто остался. – Я подкатился к Шурику и тяжело вздохнул. – Гнать, спрашиваю, зачем так было?
– Я тебе одно скажу – даже если бы просто пешком шли, тебя бы точно так же по-первой ломало, – объяснил Шурик. – А чем больше нагрузки, тем усталость раньше пройдет.
– Брешешь, поди.
– Точно тебе говорю.
– Стой! – встрепенулся вдруг я. – Лай слышал?
– Какой еще лай? – ничего не понял Ермолов, но вдруг громко выругался. – Твою мать! Они собак по следу пустили!
– Нам хана, – невесело подытожил я, прислушиваясь к понемногу приближавшемуся гавканью.
– Бегом на холм! – Ермолов нашел взглядом возвышавшиеся на кургане руины крепости. – Если успеем – в подземелья уйдем!
По большому счету – ничего другого нам и не оставалось. Даже если Границу горожане еще не перекрыли, добраться до нее мы по-любому не успеем. С егерями такой фокус не пройдет. И со следа их не сбить – собаки всю малину на корню загубили. Единственная надежда на крепость и ночную темноту. Рискнут горожане в руины сунуться? Скорее да, чем нет. А хватит ли у них решимости и ночью их прочесывать? Вот это уже сомнительно. Со сменой времени суток охотник и дичь запросто ролями поменяться могут. Не факт, конечно, что именно мы охотниками станем. Но мало ли кто по темным углам заброшенной крепости схорониться мог? Сколько раз пытались ее обжить, а все одно – надолго никто не задерживался. Даже Братству отступиться пришлось после того, как два отряда разведчиков там без вести сгинули.