Черные Земли
Шрифт:
Правда, именно это обстоятельство и помогло ему в конце концов найти Тарранта. Подобно тому, как ребенок играет в «горячо» и «холодно», он устремился туда, где мелькало меньше всего ночной нечисти, и попал наконец в место, где тварей не было вовсе. Еще несколько шагов – и он обошел несколько грубо привалившихся друг к дружке валунов, за которыми высилась ровная стена сплошного гранита. Таррант стоял там, его темная натура пожирала энергию ночи, прежде чем ею успевало воспользоваться какое-нибудь существо демонического происхождения. Вдалеке, едва видное отсюда, шумело
Поскольку Охотник явно не собирался спуститься с верхнего валуна, Дэмьен спрятал нож и взобрался к нему. Когда он поднялся на верхушку, Таррант не удостоил его и взглядом, да и вообще почти не отреагировал на его появление. Только сухо сказал:
– У вас заражено плечо.
Тихо выругавшись, Дэмьен присел и провел быстрое Исцеление. Вскоре его раны были промыты и зашиты.
Изящные ноздри раздулись, вбирая ночные запахи.
– А где кровь?
– Это были всего лишь царапины, – заверил его Дэмьен. – Поганые здесь дела творятся, ничего не скажешь.
– Местные порождения Фэа не в силах кормиться в городе. Вот они и собираются за воротами, дожидаясь, пока пища сама не придет к ним.
Он неотрывно смотрел в южную сторону. Ищет признаков врага или просто любуется морем? Его профиль, более чем отчетливый в лунном свете, представлял собой пугающую и вместе с тем безупречную маску. «Как он владеет собой, – подумал Дэмьен. – Каждая волосинка на месте. Каждый дюйм кожи гладок и безукоризнен. И холоден, бесконечно холоден. Ничего удивительного в том, что самый обыкновенный солнечный свет может оказаться для него смертоносным».
– Это правда? – спросил Дэмьен.
– Что именно?
– То, что девочка сказала про ваших детей? Что вы не всех убили?
Ответ прозвучал еле слышным шепотом:
– А вы разве сами не знаете?
– Мне казалось, что знаю. Но теперь я в этом не уверен.
– А что сказано в священных текстах?
– Что вы уничтожили свою семью. Убили детей и расчленили тело жены. Только это.
– Только это… – тихо повторил Таррант.
Казалось, сама эта фраза позабавила его.
– Но это так, – надавил Дэмьен.
Охотник вздохнул:
– Моего старшего сына в ту ночь дома не оказалось. Заночевал у соседей, как я припоминаю. Я не думал, что его жизнь имеет такое значение, чтобы пускаться за ним в погоню.
– Остальных смертей вам хватило.
Бледные глаза посмотрели на священника, искры в них показались в лунных лучах трещинами во льду.
– Этого было достаточно, чтобы уговор вступил в силу. А мне ничего другого и не требовалось.
– Вот оно как, значит?
Отвернувшись, Таррант вновь уставился в морскую даль.
– Так оно и есть, священник. Такова истина. Можете, если вам хочется, внести поправки в священные тексты. Святая Церковь от этого, несомненно, только выиграет.
На миг Дэмьен онемел от изумления. А затем выпалил:
– Ну и дерьмо же вы! Сами хоть это понимаете? – А когда Охотник промолчал в ответ, добавил: – Вы хотите убедить меня в том, что один из ваших сыновей в ту роковую ночь отсутствовал чисто случайно? Это было самым главным Творением за всю вашу жизнь, и вы спланировали его недостаточно тщательно для того, чтобы собрать под один кров всех подлежащих уничтожению жертв? – Он сплюнул себе под ноги. – Что же я, по-вашему, полный идиот?
Охотник тихо хмыкнул:
– Вы сами говорили про себя такое.
– А я уверен, что вы сами решили оставить его в живых. Я уверен, что ваша единственная слабость заключается в тщеславии, и в тот раз вы этой слабости поддались. Род Таррантов был вашим высшим Творением, и вы не смогли устоять перед искушением посмотреть, как ваш сын сумеет распорядиться наследием – страной, властью, титулом – после вашего ухода. Речь не о милосердии, Охотник, а о еще одном вашем эксперименте вдобавок ко всем прочим. – Таррант промолчал. – Ну как? Прав я или нет?
Серебряные глаза глянули на него – осуждающе и презрительно.
– А зачем вы сюда явились?
Дэмьен негромко ответил:
– Хессет сказала, что девочка пользуется приливной Фэа.
По голосу Тарранта он понял, как отвратительна тому такая возможность.
– Вот как? Человечество наконец адаптировалось к этой силе.
– А вас это, судя по всему, не очень удивляет.
– У долгожителя вырабатывается особое зрение, преподобный Райс. Я родился в эпоху, когда посвященные появлялись крайне редко, и мне довелось наблюдать, как их количество возрастает с каждым новым поколением. Однако лишь у весьма немногих людей нашей породы имеются собственные дети, и к тому же Видение, как правило, не передается по наследству. Но какое же другое объяснение было бы здесь уместно? Эта планета изменяет нас, вырабатывает у нас общие признаки с аборигенами. Но приливное Фэа… это и впрямь нечто исключительное.
Он покачал головой, сложив руки на груди. Все это выглядело на редкость человечно. И на удивление уязвимо.
– Той ночью… – прошептал он.
Дэмьену не было нужды спрашивать какой. Речь могла идти об одной-единственной ночи.
– Той ночью мне показалось… если наш враг и впрямь Йезу… О Господи! – В попытке сохранить самообладание Таррант прислонился спиной к валуну. Может быть, на него нахлынули воспоминания? – У нас не было ни малейшего шанса, и вы сами прекрасно понимали это. Против одного из представителей этого клана – ни малейшего. Ни малейшего шанса против демона, который может заставить наши собственные чувства работать против нас. – Он сделал глубокий вдох, потом медленно заговорил: – Вот мне и показалось…
И вновь наступило молчание. Вдалеке шумел прибой – и в этом шуме слышалось предостережение о грядущей буре. Вот только разыграется ли она здесь или пройдет стороной?
– Ничего хорошего, – прошептал Таррант. И сразу же повторил: – Ничего хорошего.
– О чем это вы?
Таррант покачал головой. В небе над океаном мелькнула молния.
– Я не сомневался в том, что могу справиться в открытом бою с любым демоном… Но Йезу… Это все меняет.
– То, что вы говорите, на самом деле означает, что нам нужна эта девочка.