Чёрные звёзды

Нарижный В.

Я оглянулся. Она стояла, глядя восхищенными глазами на праздник осеннего света, как глядят всегда, когда видят красоту впервые - красоту умирающей природы, величавую и бесконечно знакомую. Желтые листья падали и застревали в ее

волосах; она была нигде - и в то же время везде, где-то рядом; она сливалась с листопадом, и мельком брошенный взгляд ловил ее улыбку, легкую и загадочную. Казалось, это она погружает парк в золотой струящийся сон, и под ее ногами шуршат опавшие листья, и задетые ею кусты тихонько покачивают багряными ветками в потоках заходящего солнца. Эта стена осени, весь мир, умещавшийся в ней и во мне, надвигался, такой знакомый и желанный, и тревожил память, и тихо кружился в задумчивых ее глазах!

Это был только сон. Мы снова стояли под желтыми кленами, и рыжий осинник мелко играл листочками под слабым ветерком. Мне показалось, что я узнал что-то новое, важное, необходимое, без чего нет и не может быть больше мне жизни, чего не выразишь словами, но оно есть, оно будет нужно постоянно, сколько я ни буду жить, и чем дальше - тем нужнее.

Вдруг качнулись багровые лучи на ветках, и пронзительно-яркая охра затрепетала на ветру.

– Я ухожу, - сказала она.
– Мне пора.

– Останься, - попросил я.

– Не могу, - ветер ли это прошелестел, зазвенели ли валдайские колокольцы где-то далеко, не знаю. Грустно и больно было мне.

– Я не знаю, почему, - как бы в ответ на мои мысли вздохнула она. Наверное, так надо. Не спрашивай. Голос ее дрогнул. Быстрым движением она обвила руками мою шею и поцеловала меня - единственный раз! Ветер трепал и развевал ее волосы, он усиливался, и ее фигурка, воздушный контур, трепетала, как осенний лист на ветке; я хотел схватить ее за руку, но она растаяла, подхваченная порывом воздуха; и я успел увидеть только ее глаза, глядевшие прямо в душу, и губы, что-то шептавшие - я не разобрал за шумом ветра.

А потом все исчезло. Я снова стоял в скверике напротив дома, ощущал на губах вкус ее слез, и снег все падал, а я улыбался и подставлял ему лицо - глупый влюбленный мальчишка. Я знал, что теперь напишу свою лучшую и единственную сказку. О ней.

Какая она была? Не знаю. Не помню. Конечно, красивая. Разве могут быть некрасивыми те, кого мы любим?

Теперь я часто хожу по улицам больших городов, с их суетой, троллейбусами и неоновым сиянием витрин. Я жду, что может быть когда-то случайно повстречаю ее, и навстречу мне распахнутся ее лучистые светлые глаза.

Кто знает?