Черный бук
Шрифт:
Чернота обволакивала, гасила восприятие окружающего наброшенным ватным одеялом. Только чёрное в чёрном и опять чёрное. Место черноты с сердцем-ноутбуком, от которого всюду и везде порождалась опять же чернота, перерождающая черноту в черноту. Меня затягивало в неё, перерождало в черноту, чтобы заново переродить в такую же черноту. Затягивало и растворяло, закутывало чернотой.
И уже отсюда, из черноты, я увидела что-то серое, прошедшее сквозь мое плечо. Рука? Смазанный и колеблющийся серыми бликами силуэт – Оксана, всплыло воспоминание, пытался трясти меня за плечи, но серые руки беспрепятственно
Затем пробился звук: «…а…та…вета…Света…Светик!». Но я не обратила внимания, глядя на экран, где замер очередной столбец. И вдруг ноутбук отключился. Выключился, как обычно выключаются компьютеры, когда нет электричества или разряжается аккумулятор. В глаза резко, вызывая слёзы, ударил внезапно во всю силу вспыхнувший свет ламп, я машинально прикрылась рукой и с облегчение увидела, что она снова стала прежней, тёплой и живой рукой нормального человека.
– Света! – меня схватили и крепко встряхнули, аж голова замоталась. – Что это было?
Я нервно сглотнула. В голове роились мысли, просто кишели, и я озвучила первую попавшуюся, клацая зубами:
– Кажется, я выдернула кабель питания, вот он, – я кивнула на ноутбук, – и отключился. И перестань меня трясти!
Оксана прижала меня к себе и оттолкнула.
– Не пугай меня так! Я чуть с ума не сошла! Ты сперва серая-серая сделалась, потом почернела вся. Я ору, ты не слышишь, трясу – сквозь тебя руки проходят, и ты в какой-то темноте растворяешься, нет тебя и всё! А потом из этой темноты вдруг две чёрные руки проявляются и через меня проходят!
– Я знаю, – кивнула я. – Видела всё. Меня другое волнует, что это было? И почему прекратилось, когда я оборвала провод? Не мог же бук сразу разрядиться? Или мог, если…
Я задумалась.
– Ты чего замолчала? – требовательно поинтересовалась Оксана. – Продолжай, давай!
– По-моему, начала я, – подбирая слова, – бук был в какой-то чёрной… не дыре, нет. В другом мирке, который сам и создал. Но энергию он чёрпал отсюда, потому и свет едва горел, и мой комп работать отказывался – у нас розетка одна. Кстати, я вспомнила, у нас шефом действительно отдельное подключение к электросети, у остальных общее. – Может быть, зря я бросила электрика? – Другой мир, другие константы, он сразу и сдох, слава Богу!
– С этим понятно, – кивнула Оксана. – Хотя совсем не понятно. С чего ты взяла, что он провалился в другой мир, да ещё который создал сам? Как он его создать мог, что за «Матрица» в отдельно взятом офисе?
Я
– Там, вокруг, когда я там была, всё чёрное, и чернота эта как какой-то объём, наполненный той же чернотой, и в ней другая чернота, и вне её – чернота. Но это не матрёшка, и близко нет. И, мне показалось, что эти объёмы могут увеличиваться, причём не вверх или вниз, они могут прорастать сразу и всюду в нашу серость. Счастье, что компу мощности не хватило!
Оксана открыла рот, закрыла, покашляла, переваривая услышанное, и спросила:
– А почему это у нас вдруг серость?
Что с неё взять?
– Оттуда всё здесь выглядит серым, – пояснила я. – И хорошо, что я там была недолго, там все чувства исчезают, становишься как машина.
Оксана фыркнула.
– Недолго? – Она сунула мне под нос свой сотовый. – Любуйся!
Три часа ночи! С ума сойти! Если к шефу в кабинет мы забрались в одиннадцать, ну, пока вскрыли кабель-канал, пока разбирались с проводами и выключателями… Всё равно получалось, что около трёх часов у меня вылетели в никуда. Здесь. ТАМ мне ничего не казалось, ТАМ не было чувств, ТАМ я даже по внутренним биологическим часам не могла сказать, сколько провела времени.
– Ладно, – сказала Оксана. – С последствиями худо-бедно разобрались будто бы. А в чём причина? С чего это вполне приличному компьютеру создавать собственную вселенную, да ещё и проваливаться туда? Чем ему наш мир не угодил?
– Не знаю, – протянула я. – Может быть, кто специальную такую программу запустил?
– Не слышала я о таких программах, – отрезала Оксана.
– Это не показатель, что не слышала. – Я рассердилась: ничего не предлагает, только критикует, Белинский! – Существует куча секретных разработок.
– И кто-то поставил такую шефу на компьютер, – Оксана кивнула. – Хотел, наверное, шефа в другой мир отправить. Стопудово – конкуренты!
Я вздохнула. Поражаюсь иногда легкомыслию подруг.
– Не помнишь, кто сказал, что если усадить за пишущие машинки ораву обезьян, то те, стуча по клавишам, целого Гомера наколотят, или Шекспира? Не помнишь? И я не помню, а жаль. Не Эйнштейн? В общем, я подозреваю, что наш компьютерщик – ты сама рассказывала? – накрутил что-то по пьянке, отсюда всё и пошло.
Подруга задумалась, забавно морща лоб. Я так и видела, как в голове её скачут мысли серыми такими импульсами.
– Вполне возможно, – признала она, наконец. – Сходится и то, что ноутбук у шефа тогда исчез, хотя, оказывается, он всё время здесь был. Хорошо, шеф не провалился. Сидел бы сейчас в твоей черноте и смотрел на нас серых.
– Не успел, наверное, – предположила я. – Куда он на другой день после перекура в баре отправился?
– Кровь сдавать, – хихикнула Оксана.
– Вот именно.
Я шагнула к столу, подняла ноутбук и с размаху швырнула на пол. Потом попрыгала по нему, старательно колотя каблуками, пока не взмокла. Прочные всё-таки корпуса у компьютеров. Закончив, я пошарила в столе, отыскала большой пакет и сложила в него останки. Повернулась к застывшей столбом Оксане.
– Больше никто никуда не провалится!
Оксана нервно сглотнула, с опаской косясь на меня.
– А как же познание нового мира? Наука не простит.
– А мы науке ничего не скажем.