Шрифт:
Чёрный Час
Пролог
Прохладный октябрьский вечер. Уже третий день здесь не прекращаются дожди. Я сижу за столиком роскошного ресторана "Ле Сигаль", наблюдая сквозь окна на бушующую на улице стихию и попиваю своё любимое "Руби" из хрустального бокала. Оно почти такое же, как и тогда, во времена моей молодости. Тогда я и мечтать о подобном не мог.
Ресторан почти пуст: за исключением меня и обслуги, занята еще пара столиков. За одним- пожилая пара, то и дело сетующая на происходящее за окном, а за другим столом- парочка влюблённых из очень обеспеченных семей милуются
Где-то наверху играет свою любимую мелодию пианист- я хожу сюда каждый день в течении семи лет и все эти семь лет в его репертуаре только девять мелодий. Эта- его самая любимая. Он всегда играет её с чувством, с надрывом. Сразу видно- искренне.
А там, у стойки, скучает бармен- добродушный толстяк с пухлой физиономией и дурацкими усиками, как у Сальвадора Дали. Он уже наизусть знает, что я закажу- я предсказуем, как вечерняя молитва.
За что я люблю этот ресторан, так это за потрясающее воображение гротескное Ар-Нуво, выполненное в золотых и синих тонах. Оно напоминает мне богатые салоны в моей родной Англии- прекрасные были денёчки…
Несмотря на позднее время и непогоду, я ожидал гостя- некий молодой журналист каким-то невообразимым образом прознал обо мне и моём прошлом и хотел взять у меня интервью. И я, забыв обо всех осторожностях, согласился это сделать. Хотя бы ради того, чтобы своими глазами увидеть человека, который прознал о тех печальных днях, несмотря на все мои предосторожности. Мне хотелось узнать, какие следы я не замёл, чьи рты не заткнул и что ускользнуло от моих всё ещё зорких глаз.
Когда я, было, уже собирался уйти и попросить счёт, в ресторан вдруг вошёл молодой парнишка, с виду лет двадцати пяти, невысокий, одетый необычно для современной молодёжи, предпочитающей красоте комфорт. Этот парень носил пышные рыжие усы и бородку, а одет был, будто денди начала тридцатых- роскошный коричневый жилет в красную клетку, карманные часы на цепочке, тёмно- синий пиджак, с которого градом лились дождевые капли, и штаны того же цвета. На ногах его были блестящие лакированные туфли, отражавшие свет от люстры, висевшей у нас над головой. Он сразу узнал меня и направился к моему столику. Увидев меня, он восхищённо протянул мне руку и поздоровался. У него был явный английский акцент, хотя он весьма хорошо говорил по-французски.
– Рад встрече, мсье…
– Я же просил по телефону, давайте без имён, друг.-тут же прервал его я, пожав его руку.
– Да-да, конечно, мсье! Прошу прощения за такое серьёзное опоздание, сами видите…-при этом он с растерянной улыбкой посмотрел в окно.
– Всё в полном порядке, -отмахнулся я.– Поверьте, у меня предостаточно времени, чтобы подождать. Я никуда не спешу. И всё-таки, давайте перейдём к делу. Баш на баш- я расскажу Вам свою историю, а Вы расскажете, как Вам удалось на меня выйти. Вы не из Бюро? – с подозрением спросил я.
– Из какого Бюро? – недоумённо переспросил журналист. В его голосе не было фальши и лжи. Он действительно понятия не имел, о чём я.
– Не из Бюро- и славно. Впрочем, Вы не ответили на моё предложение. Да или нет?
– Да, да, конечно же! Я готов услышать Вашу историю! Вы…Вы просто гений, мсье! У меня ушло больше пяти лет, чтобы найти хоть какую-то зацепку о Вас и… -он говорил быстро и порывисто, слова сыпались, как горох. Я прервал их одним кивком головы.
– Нет, сначала я расскажу свою историю. А Вы – будете слушать. Она будет долгой, так что готовьтесь к бессонной ночи. И я хочу попросить Вас не перебивать меня и заранее предупреждаю- скорее всего, Вы не поймёте, либо не поверите в сказанное мной, но это чистая правда. А не поверите Вы, я думаю, с первых слов. Впрочем, мне плевать на это, главное, что теперь я могу хоть кому-то высказать всё это дерьмо, что накипело. А что делать с этими знаниями- решать Вам. Ну что, друг, Вы готовы? – спросил я, делая долгий глоток своего любимого вина.
Мой собеседник уверенно кивнул, достав свой новомодный гаджет. Сотовый, или как их там называют… что-то пощёлкал и положил его передо мной. Конечно же, это был диктофон. Чтобы не упустить ни единого слова. Я бы на его месте поступил так же, поэтому и не был против.
Сделав глубокий вдох, я достал из портсигара свою любимую "Эль Рэй дель Мундо", прикурил и сделал крепкий затяг. Запах и вкус дыма помогал сфокусироваться и привести мысли в порядок. Я долго думал, с чего начать и всё-таки решил начать свой рассказ с самого начала- босоногого детства в грязных подворотнях лондонского Бойл- Стрит…
Часть 1
– О моём происхождении я особо распинаться не стану, скажу только, что я был сыном потомков ирландских крестьян, которые смогли перебраться в Англию из Ирландии и прижиться на новом месте, потеряв всё во время "чёрного сорок седьмого". Думаю, даже тебе известно, что это был за год такой, да?
– спросил я у своего собеседника. Тот сразу же согласно кивнул мне.
– Да, это великий голод в Ирландии, сравнимый с геноцидом…-начал, было, делиться своими познаниями в истории мой собеседник, но я тут же прервал его.
– Это и был геноцид, мать его. Но знаешь, я… не чувствовал особой ненависти к англичанам. Моя семья хоть и была бедной, но жила и питалась явно лучше лондонских рабочих. Моё детство прошло в Бибери в Глостершире. Потрясающее место, как сейчас помню- средневековые домики, изумруды трав, прекрасные поля и плодородная земля…Я порой очень скучаю по ним.
Мой отец был кузнецом, а мать управлялась с целой оравой детей, в том числе и со мной. Пока на труды отца был спрос, мы жили и ни в чём не нуждались. И пусть я и ловил косые взгляды, полные презрения англичан, мне было плевать. Я и ирландцем-то был только наполовину- спасибо данам-завоевателям, ха-ха-ха! – рассмеялся я, наливая себе очередной бокал "Руби". Ах да, забыл упомянуть одну очень важную вещь- я родился в 1897 году, когда изобрели помповый дробовик. Забавно, да?
– улыбнулся я, потягивая любимое вино. Только я пытался продолжить свой рассказ, как мой собеседник озадаченно прервал меня.
– Но постойте, мсье, это же ведь…
– МОЛЧАНИЕ И ПОВИНОВЕНИЕ! – взревел я, ударив кулаком по столу, из-за чего бармен и присутствующие испуганно посмотрели на меня, а наверху на пару мгновений прекратил играть пианист. После чего они тут же отвернулись, боясь моего гнева.
– Я же сказал, никогда не прерывайте меня, я что, неясно выразился?! Я также предупредил Вас, что Вы с первых слов не поверите мне. Но Вы ВСЁ РАВНО решили нарушить правило, да?!– я терпеть не мог, когда меня прерывали. Уж таков был мой нрав.