Чёрный человек
Шрифт:
И услышал вежливый ответ:
– Хомо, тот, кого ты назвал Даниилом, ушел.
Это был не голос – мысленный «шепот», его владелец показался Климу похожим на Ромашина: тот же тембр, та же учтивость, непробиваемое хладнокровие и способность понять мысль собеседника.
– Кто вы?
– В одном из приближенных значений – транспортная машина, аналог станции метро Галактики. Можете называть меня Хранителем Пути, если угодно. Можете не называть никак.
– Извините, я спешу… где ваш зал контроля и управления?
– Я не нуждаюсь в контроле и
– Но как вас найти? Где вы находитесь?
– Везде. Вы находитесь внутри меня.
Мальгин чертыхнулся в душе, сообразив, что допустил бестактность, но на переживания у него не было времени.
– Простите…
– Я не в обиде.
– Это верно, что вас сконструировали и установили по просьбе маатан орилоуны? – Вопрос был задан машинально, Мальгин вспомнил разговор с Ромашиным и не сдержал любопытства.
– Верно лишь отчасти. Собственно, я тоже один из орилоунов.
Мальгин снова смешался, не сразу придя в себя от изумления, только предупреждение осторожного Клауса вывело его из ступора.
– Простите, я не знал… не думал, что вы… голова забита другим. Сюда… в вас могут проникнуть маатане?
– Если я захочу.
– Понимаете, может быть, мы и превысили полномочия, но не нашли другого способа…
– Я знаю. Чем могу помочь?
– Я должен отыскать Даниила… Шаламова… он болен…
– Он вслед за «черным человеком» ушел в место, которое вы называете «серой дырой».
– Они оба там?!
– Да.
– Если можно, переместите и меня к ним.
– Точных координат их местоположения я не знаю, но могу соединить с моим коллегой, живущим на последнем Свидетеле.
– На ком?
– Вы назвали его Стражем Горловины, хотя это не искусственный объект. На самом деле это Свидетель.
– Живое существо?!
– И да и нет. Он действительно свидетель – рождения вашей Вселенной в частности. Итак, вы идете?
Мальгин очнулся.
– Да, благодарю.
Коридор, посередине которого висел Мальгин, превратился в ровную гладкую трубу, стенки ее засвистели мимо, и через несколько мгновений гость вылетел под купол циркообразного зала.
– Добрых дел, – пожелал Хранитель Пути.
– Погодите, – торопливо бросил Мальгин, – вы затронули очень интересную тему, можно, я потом вернусь? Поговорить с вами? Завтра… когда удастся.
– Завтра будет дуть завтрашний ветер. Это земная поговорка, хомо. Вряд ли вы вернетесь. Хочу предупредить: ваш друг Даниил действительно серьезно болен, будьте осторожны при встрече с ним. В нем живут две личности, две психики, отражающие два совершенно разных подхода к жизни и смерти.
– Спасибо, Хранитель, я учту.
– До встречи на Земле, хомо.
Мальгина окутал мрак, потом, спустя неизвестное время, в глаза брызнул призрачный свет.
Хирург висел, поддерживаемый антигравом, в центре сплюснутого помещения с закругленными углами и светящимися зернистыми стенами. В полу угрюмо чернела неровная дыра, густо затканная паутиной, – по первому впечатлению, в потолке начиналась широкая труба, проложенная сквозь
Глава 3
Боль была странной и почти нестерпимой: начиналась где-то в одной точке грудной клетки и распространялась по всему телу, словно ударная волна от взрыва, пока не достигала кожи. Затем она втягивалась обратно в исходную точку, и все начиналось сначала. От пульсации к пульсации боль утихала, успокаивалась, но кожа «горела» долго, словно ошпаренная кипятком, и заканчивался цикл щекотным передергиванием мышц спины…
Шаламов очнулся, глубоко вздохнул и наконец кинул вокруг осмысленный взгляд. Пейзаж Стража Горловины, планеты-куба узнал сразу, но, хоть убей, не мог вспомнить, как здесь оказался. Потерял сознание он еще в спейсере, при подлете к Маату, и все случившееся потом напрочь выпало из памяти. Значит, пока в нем спал человек, работала вторая часть сознания, маатанская, и, как видно, справилась со своей задачей неплохо. Знать бы, что произошло на Маате, как он там действовал…
Шаламов оглядел себя: скафандр погранслужбы, как и положено, «динго» включен на создание облика «черного человека», все системы работают нормально… стоп! А инк скафандра? Он-то не отключался во время «сезона небытия» хозяина и все видел!
– Джордж, – позвал мысленно спасатель; киб-интеллект скафандра имел при рождении другое имя, но Шаламов упорно называл его Джорджем, отдавая своеобразную дань памяти погибшему «Кентавру».
– Готов к работе, – отозвался компьютер бесстрастно.
– Высвети мне события после моего отключения.
– Не понял, повторите. С какого момента времени?
Шаламов сообразил, что для Джорджа он сознания не терял, разве что изменилась манера управления скафандром. Значит, его сомнения подтверждаются: в периоды забытья телом управляет та часть мозга, которая удерживает маатанскую память. Итак, формула его существования такова, что сознание и оба вида памяти подчинены человеку, за исключением «черных кладов», а подсознание и маатанская память – сформировавшемуся «черному»… Можно натворить дел… если не подчинить себе до остатка мозг. Необходимо срочно попытаться «присоединить» все ресурсы одному хозяину – ему, Шаламову.
– С какого времени дать запись? – повторил Джордж.
– С момента подхода к Маату.
– Даю запись.
Шаламов терпеливо выслушал скоростную запись происшедших за это время событий и в задумчивости прошелся по неровной поверхности какой-то плиты, венчавшей не то башню, не то колонну, пока не понял, что стоит на крыше одного из горловианских «храмов».
– Как я оказался на этом здании?..
Инк скафандра удивился, но задавать вопросы в духе своего хозяина запрограммирован не был.