Черный Дождь
Шрифт:
— Что значит у тебя не было выбора?
— Я хотела отказаться от нее. Я хотела отдать ее Холденам в тот же день, когда она родилась. Блейк не позволил мне.
— Почему ты хотела этого? — задумавшись, спросила я. Я не понимала. Как бы сильно я ни старалась понять, как мать может так обращаться с собственным ребенком, я все равно не понимала. Может я провела меньше восемнадцати лет со своей мамой, но я никогда не стану такой матерью, как Фарра.
Глава двадцать восьмая
— Если бы ты
— Восьмого сентября, — ответила я, чувствуя будто это у Фарры был пистолет.
— В каком году? — допытывалась Фарра.
— 2010. А что?
— Дженни умерла в январе 2010 года. Как Блейк мог иметь от меня ребенка через восемь месяцев после смерти Дженни? Неужели ты действительно считаешь Блейка гулякой? Он не такой. Блейк относится к тем мужчинам, о которых мечтает любая девушка; умный, красивый, остроумный, успешный и богатый. И когда Блейк любит, он любит по-настоящему, сильно. Я хотела Блейка с тех пор, как впервые встретила его.
Я опустила руку, когда Фарра остановилась и глубоко вздохнула. Она заложила руки за голову и, сделав пару шагов, повернулась и посмотрела на меня, а потом заговорила, словно ждала целую вечность, чтобы рассказать кому-нибудь об этом, будто я была ее судом присяжных или что-то в этом роде.
— В первый раз, когда я увидела его, он меня не видел. Я не должна была там быть. Я сказала Дженни, что уеду на выходные домой. Но выпив больше, чем планировала в середине дня, я решила остаться в общежитии.
— Дженни так рассказывала о Блейке, как будто лучше его на свете не было. Если они не посылали друг другу СМСки, они разговаривали по телефону. Я знала, что к концу нашего первого семестра их школьная по-щенячьи трогательная любовь закончится, как только она начнет таскаться по вечеринкам. Но этого не случилось. У Блейка с Дженни была любовь, которая приходит лишь раз в жизни.
Я спала на своей кровати-чердаке, когда Дженни провела его тайком в нашу комнату. Я поняла, что они оба были пьяны, но это не помешало им быть слишком громкими. Именно той ночью я решила, что хочу Блейка Коуста. Дженни едва исполнилось восемнадцать, и я хотела быть ею. Невозможно описать, как эротично они занимались любовью и трахались передо мной. Между ними существовала какая-то мощная энергетика, даже я чувствовала ее.
— Я знаю, каково это, — заверила я ее.
— О, я знаю это. Я увидела это в самый первый раз, как взглянула на тебя. И это взбесило меня. Почему ты должна была занять ее место? Я единственная, кто отказалась от всего ради него.
— Не понимаю, о чем ты говоришь.
— Это потому что ты одна из тех беспечных людей, у которых все получается, потому что им просто везет, а не потому что они усердно работают и заслуживают этого.
— Я не согласна, — сказала я, опустив руки и держа ее телефон в одной руке. Я была полностью уверена, что она понимала, что я не стану убивать ее в данный момент. И она рассказывала мне больше, чем я ожидала, — Я считаю, что посеешь, то и пожнешь. Думаю, у нас разные понятия того, что может сделать нас счастливыми. Я хочу Пи. Это все, чего я хочу. Ты можешь забрать деньги. Мне не нужны ничьи деньги.
— Я не могу отдать тебе Пи.
— Почему?
— Райан меня убьет.
— Райан? Какое отношение Райан имеет к Пи? Ты ведь знаешь, что он подставил Блейка. Ты же знаешь, что он не крал никакие деньги у Холдена.
— Не важно. Когда оба вы будете за решеткой,
— Я не понимаю, как ты можешь говорить такое? Как ты можешь не любить ее и не хотеть больше всего на свете, чтобы она была в безопасности и счастлива? Она же твой ребенок. Мне никогда не понять этого.
— Позволь объяснить тебе простым языком. Я вынашивала Лондон в своей утробе в течение девяти месяцев. Это все. В этом заключалась моя роль. Это было моим хорошим поступком.
— Что ты имеешь в виду?
— Ты и правда, такой тормоз? Лондон была зачата в пробирке. Мы с Блейком не занимались любовью, Лондон должна была стать их ребенком, а я должна была быть героем. Дженни заморозила свои яйцеклетки до того, как прошла первый курс лечения от рака. Лондон — ребенок Блейка и Дженни, а не Блейка и Фарры. Я хотела этого, для этого я использовала Лондон, но это не сработало. Блейк любил Лондон не больше, чем меня.
— Подожди. Ты говоришь, что моя сестра — мама Пи? — мое сердце бешено колотилось, пока я пыталась осознать, что она говорила.
— Да.
— Это значит, что я — ее тетя. Я заботилась о ребенке своей сестры? — спросила я, указывая на себя, пока мои колени начали дрожать. Теперь все встало на свои места. Я знала, что между нами была мгновенная связь. Что-то, что можно только ощутить, а не выразить словами. Я заботилась о ребенке своей сестры. Фантастика.
— Да, но это не имеет значения. Райан уже все продумал. Когда Холден узнает правду, ты будешь сидеть в тюрьме за мошенничество, как и ее отец, а еще и за похищение. Холден уже знает о твоей причастности. К твоему сведению, это было просто блестяще. Какое-то время Райан даже задумывался о женитьбе на тебе.
— Слава Богу, этого не произошло, — бойко ответила я.
— Было так легко заставить Холдена поверить, что ты и Блейк украли у него миллионы. Райан знал, что Блейк был увлечен тобой. Он сказал мне, что понял это сразу, как увидел тебя.
— Я знала, что Райан что-то замышлял. И Блейк тоже знал.
— Да, но вы были на шаг позади. Именно я сказала Райану, что ему это не сойдет с рук, — Фарра рассмеялась и скрестила руки на груди, — Ублюдок доказал, что я ошибалась. Никогда не думала, что настанет тот день, когда Райан Форд перехитрит Блейка Коуста. Это сработало. Райан разгуливает, как хозяин положения, а Блейк — за решеткой. Он хватил его за яйца, и Блейк ничем ему не сможет помешать.
— Почему Блейк не рассказал Холдену о Пи? Они знали, что она была у него. Что он им сказал? Сара бы полюбила Пи.
— Мне подсадили две оплодотворенные яйцеклетки первого декабря. Если бы они прижились, то Блейк с Дженни собирались объявить об этом своим родителям. На следующий день после того, как я забеременела ее ребенком, Дженни потеряла сознание на работе.
— Рак вернулся, — сказала я.
— Да, только на этот раз он образовался у нее в мозгу, и операция была невозможна. Я объявила Блейку о своей беременности в самый неподходящий день. Они подвергли Дженни всевозможному лечению, и она плохо себя чувствовала. В тот день она была очень больна. Блейк был в не себя. Он не хотел, чтобы я говорила ей, но я должна была. Она была очень больна и заслуживала услышать хорошие новости, и я думала, может это поможет ей выжить. Ну, если бы она очень хотела Лондон, она бы не умерла, понимаешь? Она должна была бороться, но не боролась.