Черный дракон

Милан Виктор

Помолчав, Директор снова взял свиток.

— Что-нибудь еще, приемный сын? — спросил он, поворачиваясь к Кераи.

— Как вы сказали, мы не должны вмешиваться в политику, не имеем права обсуждать приказы. И все же Дракон всегда прокладывал себе дорогу мечом. Возможно, Кокурю-кай прав: заключив союз с врагом, мы свернули с пути наших предков?

— Хакко-ити-у, — промолвил Сабхаш. — Восемь углов мироздания под одной крышей… Лозунг Сообщества Черных Драконов. Я уверен, что Дракону предписано судьбой править во всей Внутренней Сфере, а затем и во всей Галактике, как того требует наш девиз. Однако, как верно заметил наш друг Чандрасехар Курита, к этой цели ведет множество

дорог. На мой взгляд, Координатор пошел на слишком большие уступки Дэвиону, и все же, образно выражаясь, он на верном пути.

Нинью застыл.

— У меня и в мыслях не было критиковать действия Координатора, — сказал он несколько растерянно.

— Разумеется. И меня радует, что ты начинаешь предаваться размышлениям.

— Воин должен действовать, а не размышлять, — недоуменно ответил Нинью. «Сама Улыбка» вздохнул:

— Последняя и самая трудная часть твоего образования состоит в том, чтобы убедить тебя: ты не воин. Ты вор, убийца, шпион — как нам верно напомнил Мигаки-сан. Точнее, ты командир и предводитель воров, убийц и шпионов. Мы должны служить Дракону, а не слепо почитать глупую выдумку старых времен бусидо — кодекс, понимаешь, воина…

Нинью вздрогнул, пораженный внезапной гневной вспышкой приемного отца. Сабхаш снова махнул на него рукой:

— Уже поздно. Хотя сон мне теперь уже почти не приносит пользы, ты по-прежнему нуждаешься в нем. Идите спать.

Нинью Кераи и генерал, поклонившись, ушли. Сабхаш, потеребив свиток, вновь с мучительной болью ощутил, какими беспомощными стали теперь его руки, принадлежавшие когда-то лучшему фехтовальщику.

«Скоро ты обретешь покой, — произнес голос внутри его бритой головы. — Очень скоро…»

III

Шаттл «Уесиба»

Вектор движения — система Люсьен

Военный округ Пешт

Синдикат Дракона

18 июня 3058 года

— Внучка, взгляни на бескрайние просторы космоса, — сказал Чандрасехар Курита, махнув пухлой рукой в сторону огромного иллюминатора, вмонтированного в переборку его каюты. Шаттл «Уесиба» приближался к Люсьену. — Разве может оставить кого-либо равнодушным столь величественное зрелище?

— Да, очень мило, Чандрасехар-сама, — любезно согласилась Касси.

Он с мягким укором покачал бритой головой:

— Мне понятно твое отношение к соблазну разбить оковы, которые накладывает на поведение женщины общественное мнение Синдиката. И все же тебе следует хотя бы изредка делать уступки красоте и нежности. Воин, не умеющий должным образом относиться к йину, подобен сломанному колесу.

— Это сказал Конфуций?

— Нет, дитя мое, это сказал я — только что. И вряд ли досточтимый мудрец мог произнести подобное изречение между завываниями по поводу того, что его не приняли на государственную службу, а именно это и составляет основу его «Суждений». Скорее, такие слова выражают настроения средневековой Японии, Конфуций же воспринимал это как само собой разумеющееся. Военачальник Ода Нобунага поражал и восхищал свои войска изяществом ритуальных танцев, которые он исполнял перед битвой; при этом, смею заверить, он был тем еще головорезом. С другой стороны, если даже он мог выразить свой йин, то тебе уж сам бог велел.

Касси посмотрела в иллюминатор. Ну да, сверкающие за ним звезды поражают своим числом, а бездна — полным отсутствием какого-либо дна.

— Прошу простить меня, дедушка, — покачала она головой.

В

действительности Чандрасехар Курита даже не приходился ей родственником: в Японии подобное обращение служило выражением уважения и любви, и Дядя Чанди был очень рад, когда Касси так его называла. Больше того, он и по возрасту годился ей в деды не больше, чем Теодору Курите в дядья, на самом деле Чандрасехар, кузен Координатора, был старше его всего на два года. Реалист до мозга костей, порой своей несгибаемой твердостью подтверждающий, что тоже принадлежит семейству Курита, Касси не переставала поражаться этому, несмотря на то что родилась она в Драконе, а воспитание получила на Капелле, Чандрасехар Курита при всем при том ухитрялся получать от жизни удовольствие.

По крайней мере, пока что. Впрочем, Касси прекрасно понимала, эти слова применимы и к самой жизни: по крайней мере, пока что жив.

— Глядя на звезды, — призналась молодая женщина, — я вижу только много крошечных огоньков.

— И, полагаю, взирая на величественную красоту Эйглофианских гор на терзаемом бурями Тауне, ты видела лишь место предстоящей битвы?

Слова Дяди Чанди поразили Касси в самое сердце. На мгновение она снова оказалась на заднем сиденье кабины винтового штурмовика, несущегося под самой кромкой облаков над гигантской чашей долины, зажатой между горными хребтами, и услышала в шлемофоне голос Тима Муна: «Добро пожаловать в ущелье Шамбала». Они с Тимом любили друг друга; Тим, занимавший место пилота, погиб, защищая свой родной мир.

Касси поднесла к уголку глаза палец, чтобы смахнуть неизвестно откуда взявшуюся там капельку влаги.

— И не только, дедушка, — с трудом улыбнулась она. Он просиял.

— Превосходно! Значит, надежда еще есть. Угощайся виноградом.

Чандрасехар жестом указал на парящую в невесомости красную пластиковую сетку с фруктами, прикрепленную к скобе на переборке.

— Спасибо, дедушка, я только что поела. Я не перестаю теряться в догадках, зачем вы меня позвали.

Торопить Дядю Чанди так же бесполезно, как погонять ледник, и все же Касси не могла не попробовать.

С ним она могла говорить свободно, даже позволяла себе некоторые вольности. Крупнейший магнат Синдиката, Курита до мозга костей. Дядя Чанди нисколько не обижался прямоте и резкости своих дойцудзин-йохей, иностранных наемников. Больше того, грубые манеры «кабальерос», уроженцев Юго-Запада, наводившие ужас на большую часть жителей Внутренней Сферы, были ему даже чем-то приятны. А эта юная тигрица просто приводила толстяка в восторг.

К тому же Чандрасехар успел выяснить, что сказанное Касси, как правило, стоит выслушать. И еще: молодая женщина, за какое бы дело ни бралась, добивалась наилучших результатов. А Чандрасехар Курита был не из тех, кто упускает подвернувшийся талант, независимо от того, облачен ли этот талант в благородные шелка или прикрыт отрепьем Непроизводящих. Именно это качество, а вовсе не фамилия позволило ему стать самым богатым человеком в Синдикате Дракона, а может быть, и во всей Внутренней Сфере.

— Вижу, от тебя мало что спрячешь, — усмехнулся Дядя Чанди, — даже в бесконечном космосе.

— На Люсьене неприятности, так?

— Боюсь, их не избежать.

Касси сникла. Разумеется, она догадалась обо всем, едва получив предписание явиться к Чандрасехару… Наверное, знала с тех пор, как Семнадцатому полку пришло приглашение — несомненно, к этому лично приложил руку Дядя

Чанди — в знак признательности заслуг перед Синдикатом принять участие в торжествах по случаю дня рождения Координатора. Главный праздник в году на Люсьене должен был продлиться три дня.