Чёрный феникс

Росс Софи

— Нарочно, может, и нет. Только это не изменит того, что ты считал меня каким-то приложением. Так, бесплатная девочка, которую удобно держать под боком, — режет по живому без наркоза.

Я уже слышал всё это в прошлый раз, когда Вредина нарочно переворачивала каждую мою фразу. Думаю, что малышка хотела убедить себя в правильности расставания, чтобы не сделать шаг назад — у меня тогда почти получилось всё отмотать.

Долго тогда её слова в голове гонял. Только всё равно каждый раз казалось, будто она заранее

репетировала это перед зеркалом: подбирала нужные интонации, учила текст с бумажки.

Настолько чужой она выглядела в тот момент.

— Ты не была приложением. Не умею говорить красиво, ты от меня не дождешься стихов собственного сочинения, но, малыш, я не играл в отношения. Не закрывайся, ладно? — мягко отвожу её ладони от лица. Сжалась вся, ресницами хлопает.

Многое нам предстоит пройти.

Вытравить всех её тараканов, восстановить хотя бы для начала слабое равновесие и сделать так, чтобы её молнией не било от моих прикосновений. Потому что сейчас Вредина дрожит и осторожно выпутывает пальцы из моих.

— Не хочу снова туда. Каждый раз думать о коротких халатах твоей этой Лоры. Постоянно гадать из жалости ты со мной или нет. Да отпусти же ты меня!

Считайте меня эгоистом, но я не могу позволить ей отстраниться.

Притягиваю к себе, глажу по волосам, пока она всхлипывает рядом с ухом и иногда пытается упереться кулаками в грудь. Запала хватает секунды на две, после малышка лишь комкает футболку. Успокаивается постепенно, дышит уже без надрыва, носом к шее повернулась и украдкой втягивает мой запах.

— Пусти. У тебя духи невкусные, меня тошнит от них.

— Язва. Это те же самые. Как только маленькая фетишистка внутри тебя не взбунтовалась?

Смеётся и отвлекается на десерт. Жмурится, когда ягоды оказываются слишком кислыми, и протягивает мне кусочек на вилке. Мой слегка извращенный мозг видит во всём этом довольно эротичную прелюдию.

Ладно, может, и не слегка. Эта девочка совершенно невинными жестами заставляет думать совсем не о том.

— Мы не будем торопиться, хорошо? Я не уверена, что…

— Что тебе всё это нужно? — забавно, что Вредина говорила то же самое в своей квартире, когда я внезапно заявился к ней после не слишком удачного окончания сеанса. — Я понял, малыш. Давай просто не бегать друг от друга? Будем держаться вместе в этой не слишком дружелюбной стране.

Думает о чём-то, ковыряется в десерте, превращая его в не очень аппетитного вида кашу, долго вглядывается в мое лицо, а после кивает.

Меня отпускает. Серьёзно. Одного этого жеста достаточно, чтобы я понял: шансы есть. Это будет долго, но мне почему-то кажется, что мы сможем восстановить сожженное дотла. Оба поняли, что как раньше уже никогда не будет. Я ведь знаю, что Вредина тоже скучала.

— Я обещала маме прийти не слишком поздно.

— В школе я как-то пропустил

всю эту первую романтику, когда отпрашиваешь девочку, которая тебе нравится, у её родителей, так что ты возвращаешь меня в прошлое. Мне нужно обязательно познакомиться с твоей мамой, чтобы она убедилась в том, что её дочери ничего не угрожает. Может, мне даже удастся выбить для наших свидания лишний час, — она хихикает, а я прошу счёт.

— Ты, правда, хочешь с ней познакомиться?

— Конечно, девочка моя. Она ведь должна удостовериться, что где-то там, в далёкой России её дочь находится в надежных руках.

Нам обоим нужен сегодняшний вечер. Нужно уложить всё в голове и переварить отсутствие нормальной жизни друг без друга.

Потому что я, кажется, всё время без неё просто существовал.

Можно забиться в угол, отрицать существование любых чувств, дышать этой серой пылью, которая забивает лёгкие — лишь бы тебе больше не сделали больно.

Только загвоздка в том, что на другой стороне тебя ждёт счастье, в котором любимая женщина прижимается ближе из-за ветра по пути до машины и довольно улыбается, когда ты фиксируешь ремень безопасности.

И только ты решаешь: сделать эти несколько шагов или превратиться в озлобленное ворчливое существо.

Я точно не хочу стать гоблином.

Около дома Вредины я выхожу из машины и провожаю её до двери. Тянусь за поцелуем, но тёплые пальчики меня останавливают.

— Подними голову, — замечаю на втором этаже свет в окне и чей-то силуэт. — Добро пожаловать в мелодраму для подростков, где мамы девочек беспокоятся за их честь. Никаких поцелуев под пристальными взглядами родительницы. Дождись второго свидания.

— Очень грустно считаю секунды, — конечно, я шучу.

В тот момент, когда малышка тянется к дверной ручке, осторожно разворачиваю её и целую под неодобрительное пятисекундное мычание, после которого она расслабляется и сама впечатывает губы в мои.

Так и тянет спустить руки с талии пониже, но нельзя забывать о матери — Вредине точно не избежать любопытных расспросов.

— А теперь точно спокойной ночи. Не шали. Помни о том, что ты приличная леди, — она вспыхивает и скрывается в доме.

Надо будет посмотреть какой-нибудь сопливый фильм, чтобы точно знать на каком из свиданий позволено заходить дальше поцелуев.

Я ведь почувствовал, что в моих руках она дрожала совсем не из-за холода.

Глава тридцать шестая. Матвей

— Мам, я ведь изначально говорил, что это только на время. Приличного управляющего я уже нашел, процесс запущен, на первых порах я его поддержал. Дальше без меня, — мы опять пошли по кругу. Сбился уже, в который раз за сегодняшний разговор пытаюсь вразумить мать.