Чёрный феникс
Шрифт:
С другой стороны, мне, наверное, стоит его поблагодарить, потому что благодаря той ситуации в мою жизнь прочно вошел по-настоящему мой мужчина.
Мужчина, рядом с которым я начала жить.
— Ничего… Это ничего… Я сделаю так, что ты снова в меня влюбишься, — он начинает наступать, а я испуганно пячусь назад — все же по комплекции Виктор меня превосходит и это действительно пугает.
— Успокойся, Вить. Тебе просто надо проспаться. Помирись с женой, вернись к ней, у вас же дети… — пытаюсь заболтать, но это не работает.
Где, черт возьми,
Вспоминаю о его синяках под глазами и думаю, что он отрубился в машине и видит уже десятый сон почти со стопроцентной гарантией.
— Прямо сейчас напомню, как нам было хорошо вместе. Тебе же нравилось, когда я тебя трахал? Не дергайся, крошка, я заставлю тебя кончить.
Я пытаюсь ускользнуть от Виктора, бью его по рукам, царапаю так, что у него проступает кровь на щеке, только вот все это его затуманенному алкоголем сознанию наверняка кажется прелюдией.
Он одобрительно похрюкивает, когда все же удается схватить меня за задницу, дышит мне в лицо своим перегаром и раздвигает коленом ноги.
— Ты такая страстная, моя кошечка. Мне нравится. Самая горячая из всех сучек, которые у меня были.
— Отвали! Да отвали ты от меня! Помо… — остальное тонет в широкой ладони, которой мне зажимают рот, когда мне все-таки удается железной банкой с зефиром залепить по больной голове.
Я лишаюсь своего оружия — оно попросту выскальзывает из пальцев — оказываюсь вжата грудью в стену дома рядом с дверью и пытаюсь быстро оторвать шершавую руку от своего лица, потому что Виктор сдвинул ее выше и полностью перекрыл мне дыхание.
— Вот так, да-а… Двигайся… — он стонет мне на ухо, а я чувствую, как вялая эрекция прижимается к моей заднице.
Боже, это настолько абсурдно, что мне хочется смеяться.
Скорее всего это что-то от накатывающей истерики, но я правда не могу сдержаться, когда Виктор двигает бедрами и обещает мне аж целых три оргазма.
Когда отчаяние почти подступает к горлу, когда я чувствую на животе касания мерзких пальцев, когда мне в очередной раз не удается укусить моего бывшего — все прекращается.
Вот так в одну секунду я перестаю чувствовать на себе вес чужого тела, застегиваю джинсы — Виктору удалось расправиться лишь с пуговицей — и оборачиваюсь, чтобы в следующий момент увидеть, как устрашающего размера кулак впечатывается в лицо, куда я до навязчивого сигнала в голове хочу плюнуть.
И желательно несколько раз.
Глава шестьдесят восьмая. Матвей
Все опять пошло через жопу.
Меня, если честно, это уже не удивляет. Сразу надо было предположить, что все пойдет мимо плана, потому что… А когда вообще все было по-другому?
Адреналин мгновенно подскакивает, когда я вижу мою маленькую Вредину в руках этого ублюдка.
Еще в первую нашу встречу, когда этот недоразвитый пытался залезть в окно малышки с букетом, надо было с помощью кулаком объяснить, что ему раз и навсегда суждено забыть дорогу к этой женщине. К моей женщине.
Оплошал, признаю.
От первого удара этому алкашу удается уклониться с помощью хер пойми откуда взявшегося везения. Скорее за него это делает сила гравитации, которая притягивает его рожу к асфальту. Возвращаю его в исходное положение и от души врезаю кулак в его нос, оскалившись, когда замечаю результат своего труда — кровь заливает его лицо, он хрипит что-то нечленораздельное и пытается меня оттолкнуть.
— Я еще не закончил с тобой. Ты так просто не отделаешься, даже не надейся.
По ребрам, по печени — я не особенно разбираю, куда бить. Мне просто нравится, как он корчится от каждого нового выпада и пытается шевелить разбитыми губами.
Он, сука, посмел тронуть мою Вредину, и в этот момент я отчетливо понимаю, что могу убить за нее. И это будет настолько просто и без колебаний, как щелкнуть пальцами.
— Матвей! Матвей, хватит, остановись! Ему уже достаточно, — через пелену адреналина пробивается родной голос, я последний раз впечатываю кулак куда-то в район солнечного сплетения и отпускаю эту тушу, которая сразу растекается по асфальту.
— Ты в порядке? — поворачиваюсь к моей перепуганной девочке, стираю о джинсы кровь с костяшек и в каком-то полубреду тяну к ней руку, чтобы убрать прилипшие к щеке волосы.
— А ты? Зачем ты его так? — малышка ловит мою поврежденную ладонь, забавно дует на ссадины и осторожно прощупывает запястье и чуть повыше на наличие растяжений. — Тебе же нельзя! Ты этими руками работаешь… И ты еще не закончил моего феникса.
— Нашего, — поправляю ее. — Он что-то успел? — перехватываю ее дрожащие руки, притягиваю к себе, чтобы она уткнулась носом мне в грудь и перестала так трястись.
Я — полный придурок, если в такой момент думаю об этом, но мне нравится, что она успокаивается именно в моих руках.
— Как ты вообще здесь оказался, Матвей? — Вредина сопит мне куда-то в подмышку, а я пробегаю пальцами по ее спине и зарываюсь в волосы, осторожно массируя затылок. — Можно мы постоим так еще немного? Ты слишком сильно мне нужен после…этого.
Малышка пинает ботинком ногу своего бесстрашного бывшего, а я приподнимаю ее за талию и делаю несколько шагов в сторону, подальше от этой кучи дерьма.
— Тебе все можно, малыш. Мне нужен был твой загранник, и я хотел вероломно ввалиться в твою квартиру, пока ты, если верить плану, мерила бы десятое платье…
— Какое еще платье?
— Я похож на того, кто в них разбирается? Твоя мама отобрала несколько, а тебе нужно было выбрать одно для… — едва успеваю захлопнуть рот, чтобы не проболтаться. — Скажи-ка мне, где Стас и как ты вообще оказалась здесь?
— Мне надо было покормить котов, я попросила его заехать ненадолго в мою квартиру. Он тут, припарковался вдалеке и, кажется, вырубился, потому что я слишком долго возилась с волосами… Так, эй, не отходи от темы и не пытайся заболтать меня. Что за шпионские игры ты устроил?