Черный флаг
Шрифт:
— Неплохо платят? — вскинулся я. — Да это самый настоящий грабеж. Ты хочешь всю жизнь быть замужем за простолюдином?
Я говорил слишком громко. Кэролайн одарила меня недобрым взглядом, и внутри меня все съежилось от одной мысли о том, что отец мог нас слышать. И затем она ушла, а я все звал ее, тщетно пытаясь убедить ее остаться.
На следующее утро, когда я протрезвел и вспомнил все, что произошло предыдущим вечером, отец и мать были погружены в раздумья, то и дело бросая на меня обвиняющие взгляды. Они любили — да черт побери, они обожали Кэролайн, и не только
Кроме того, что она помогала на ферме и в ней души не чаяли, она также учила меня и мать читать и считать.
И теперь ее с нами не было — и все потому, что я был недоволен своей жизнью. Потому что я хотел приключений. Потому что выпивки больше не хватало на то, чтобы справиться со скукой.
Почему я не мог быть счастлив с ней, спрашивала она меня. Я был счастлив с ней. Почему я не мог быть доволен своей жизнью, спрашивала она. Нет, жизнью я доволен не был.
Я отправился к ней, чтобы попытаться убедить ее переменить свое решение. Насколько я знал, я все еще был ее мужем, и то, что я делал, должно было пойти на пользу нашей семье, на пользу нам обоим, а не лишь мне.
(Наверно, я обманывал себя, но это было правдой. Совсем на чуть-чуть. Но я знал, да и она, наверно, тоже знала, что, хоть я и хотел обеспечить ее, я хотел увидеть мир за пределами Бристоля).
Все было тщетно. Она говорила, что беспокоится обо мне. Я же в ответ обещал быть осторожен, обещал вернуться с деньгами или же послать за ней. Я убеждал ее, что мне нужна ее вера, но она не слушала меня.
Наступил день отъезда. Я отправился домой, собрал свои вещи, закинул их на лошадь и покинул дом, чувствуя, как все те же обвиняющие взгляды сверлили мне спину. К вечеру я прибыл в порт с тяжелым сердцем и увидел "Императора". Но судно встретило меня неожиданной тишиной. На корабле было лишь шесть палубных матросов, рассевшихся на ведрах вокруг ящика, заменявшего им стол, и игравших в карты, попивая ром из фляг.
Я осмотрел "Императора". Пустые палубы, погасшие фонари, поблескивающие в лунном свете бортовые лееры. Он был спящим гигантом, и, хотя я был в недоумении из-за такой тишины, я все еще был в восхищении от самого корабля, его размера и мощи. Я буду работать на этих палубах. Я буду спать в каютах под палубами. Буду карабкаться на мачты.
Я смотрел на свой новый дом.
Один из матросов внимательно следил за мной.
— Чем могу быть полезен? — спросил он.
Я сглотнул и внезапно почувствовал себя молодым и неопытным, и задумался: а что, если все, что мне говорили выпивохи в тавернах, отец Кэролайн, сама Кэролайн, было правдой? Что, если жизнь в море не для меня?
— Я здесь, чтобы присоединиться к команде, — ответил я. — Меня послал Дилан Уоллэс.
До меня донесся сдавленный смешок, и четверо матросов посмотрели на меня с нескрываемым любопытством.
— Дилан Уоллэс, значит? Наш вербовщик? — сказал один из них. — Он отправил сюда двоих из нас. И что же ты умеешь, парниша?
— Мистер Уоллэс счел меня полезным для команды, — ответил я, надеясь, что хотя бы говорил более убедительно, чем чувствовал себя на самом деле.
— Как у тебя со зрением? — поинтересовался он.
— Хорошо.
— Высоты боишься?
Я наконец понял, на что они намекали. Матросы указали мне на мачту, где можно было разглядеть крохотную площадку для обзора.
— Я думаю, что мистер Уоллэс хотел бы, чтобы я был палубным матросом.
Вообще он сказал "офицером", но этого я говорить не собирался. Я был молодым и нервным, а не тупым.
— Хм, а шить ты умеешь, парень?
Они явно насмехались надо мной.
— А как шитье связано с каперством? — огрызнулся я, хотя обстоятельства явно к этому не располагали.
— Палубный матрос должен уметь шить, парень, — раздался голос еще кого-то из членов команды. Как и у других, его волосы были затянуты в косу, а из-под рубашки на руках и груди были видны татуировки. — А еще он должен уметь вязать узлы. Ты умеешь вязать узлы?
— Этому всему я могу научиться.
Я смотрел на корабль, на паруса, аккуратно перевязанные веревками, на медные орудия, видневшиеся из-под оружейной палубы. Я видел себя, как одного из матросов, сидящих на ведрах вместо стульев, с лицом, загоревшим под другим солнцем, с глазами, светившимися обещаниями опасностей и приключений. Я видел себя обитателем корабля.
— Тебе ко многому еще нужно будет привыкнуть, — сказал мне матрос. — Например, очищать корпус корабля от ракушек, замазывать щели в лодках смолой.
— А морской болезни у тебя нет? — полюбопытствовал другой матрос. — Сможешь не проблеваться на палубу, когда корабль будет качаться на высоких волнах или бороться с ураганными ветрами?
— Думаю, что смогу, — ответил я, добавив немного злости голосу. — В любом случае, мистер Уоллэс не поэтому счел меня ценным дополнением для команды.
Они обменялись настороженными взглядами. Атмосфера переменилась.
— Н-да? И почему же наш вербовщик счел тебя, как ты выразился, "ценным дополнением"? — спросил матрос в штанах из парусины, лениво покачивая ногами.
— Он видел меня в бою и подумал, что я буду полезным бойцом.
— Бойцом, значит? — матрос встал.
— Именно.
— Что ж, у тебя будет куча возможностей проявить себя в этом деле. И начнем завтра. Может, я и сам в этом поучаствую, хм?
— Что значит "завтра"? — спросил я.
Матрос вновь сел и вернулся к игре.
— Завтра, когда мы отправимся в путь.
— Мне сказали, что мы отбываем сегодня.
— Мы отбываем завтра, парень. Капитана еще нет. А завтра — так первым делом.
Я оставил их, прекрасно понимая, что только что обзавелся первыми врагами на корабле. Но у меня еще было время, чтобы все исправить. Я сел на лошадь и отправился домой.
ГЛАВА ТРИНАДЦАТАЯ
Я поскакал домой, в Хазертон. Почему? Наверное, сказать им, что мне жаль. Наверное, хотел им всё объяснить. В конце концов, я был их сыном. Возможно, отец узнал бы во мне частичку себя и тогда простил меня.